— Исключительная самонадеянность! — удивился Небель и даже тряхнул богатейшей чернокудрой шевелюрой.

— Третичные породы там не уходят под изверженные, а лежат над ними, как и полагается им, — и продолжал решительно и легко, как привык на Выми-реке, когда бородатые плотоводы слушали с уважением еще двенадцатилетнего лоцмана, сумевшего провести единственный плот в маловодье восемнадцатого года.

Но геологи не знали его биографии. Самоуверенность студента возмутила их, поспешность выводов раздражала.

— Смелый молодой человек, — сказал незнакомый седой старичок, и Василий сам почувствовал, какой он смелый.

Все посмотрели на Зырянова, и Василий почувствовал, что здесь ему еще предстоит провести свой плот.

— Я не нашел нефти в третичных отложениях, — сказал он. — Если бы в этой местности была нефть, связанная с третичными молодыми слоями, нефть, сама зародившаяся в третичное время, то она бы нашлась хоть каплями в этих породах. Я проделал исключительно тщательную работу. У меня было такое стремление…

— Ваш практикант умеет говорить о себе с исключительной скромностью, — довольно громко сказал Небель Осмину.

Осмин сделал вид, что не слышит Небеля.

Василий продолжал говорить страстно, азартно. Выводы вырывались вперед, опережая изложение фактов, события позднейшие захватывали, отнимали первое место в его речи у событий более ранних и перепутывались. Начальник экспедиции слушал с подчеркнутым вниманием сообщение смелого практиканта.

— Но я не нашел и капли нефти нигде в третичных слоях, там, где они лежат в стороне от зоны опускания Байкала. Вот это очень важно: там, где они лежат в стороне от зоны опускания Байкала. Тогда я последний маршрут совершил вдоль берега, в зоне опускания. И вот повсюду я встречал эти капельки нефти, и побольше, чем капельки.

Он сделал паузу, сам возбужденный и взволнованный этими увлекающими фактами. Ведь они указывали на то, что третичные лишь заражаются нефтью от более древних слоев, лежащих под Байкалом!

— Жидкие нефтепроявления мы находим непременно в зоне опускания Байкала! — кричал Василий, не замечая того, что он кричит, и уже в дверях тревожно стоит заведующий Домом колхозника, и за его спиной беспокоится ночной дежурный по дому, не желающий иметь бессонное дежурство. — Следовательно, нефть связана с более древними породами, откуда она поднимается по трещинам.

— Вы можете не популяризировать, — резко сказал директор треста, — здесь не семинар второго курса.

— Старше третичных там мезозойские. Я немедленно начал изучать мезозой — на участках станций Байкал, Иркутск… Признаков нефти в мезозое нет. У меня остаются кембрийские породы, которые нигде в мире не считаются нефтеносными… Кембрийские породы остаются единственным возможным носителем нефти на Байкале.

— Откуда вы это взяли, молодой человек? — спросил профессор, замечая с недоумением, что у студента прибавился рост. — Вы у кого-нибудь консультировались?

— Я не нуждался в консультации, когда получал ее от самой природы. Природа показала мне связь нефти с кембрием на Байкале.

— В кембрийских породах, — веско сказал директор, — даже американцы не нашли у себя нефти.

— Американцы уже добывают нефть из силура.

Василий оглянулся на белую печь… Хорошо бы начертить на ней угольком десять горизонталей, обозначающих геологические возрасты осадочных пород:

Девять из них прорезать сверху вниз вертикальной линией буровой скважины: через первые две — кайнозойские, следующие по возрасту — мезозойские; и нижние, наиболее древние — палеозойские — вплоть до силура, достигнутого американцами…

— Всего-навсего на три геологических возраста глубже, чем добываем мы, — сказал Небель.

— Совершенно верно. Мы до сих пор не шли глубже пермских. — Василий оглянулся на печь. — Поэтому я предлагаю бурить разведывательную скважину на кембрий.

Кембрийская вертикаль должна была опуститься значительно ниже американской: до десятой, последней горизонтали. «Почему они упорствуют против очевидных фактов? Они смотрят — и не видят!» — с тревогой думал он и замечал внимательные, заинтересованные глаза у младших участников заседания, кроме Небеля. Но младшие помалкивали пока. Директор треста посмотрел в сторону безмолвного богатыря под зеркалом и рассмеялся. Бочкогрудый богатырь не пошевелился.

— Ближе к делу, — сказал директор треста.

— Это ближе всего к делу, — сказал Василий. — В Америке ни один капиталист не дал бы денег на разведку кембрия, потому что эта разведка может разорить его и обогатить его конкурентов. Только мы, только при нашей советской системе можем разведать кембрий… Только мы можем искать ключ ко всей нефти в недрах страны: это кембрийский ключ! Только благодаря тому, что вся страна — наша. Эта разведка может нас только обогатить.

— Позвольте спросить, вы учитесь?