– Возьми меня с собой, Руди – я ствол прихвачу. Буду Князева во время разговора на мушке держать – как в старые добрые времена…

– Но-но! – пригрозил ему Радзинский. – Ты эти свои бандитские замашки брось! Робин Гуд…

– Я лучше Кирилла Александровича возьму – в качестве заложника, – усмехнулся Руднев, приглаживая мокрые от растаявшего на них снега кудри Панарина. – Это будет самой действенной защитой.

– Если Вам так будет спокойнее – я согласен, – сдержанно улыбнулся, сидевший позади него, Кирилл.

– Я так понимаю, что моё желание тихо и мирно прожить остаток жизни при всём при этом, конечно же, не учитывается? – обречённо уточнил Андрей Константинович с горечью на губах и с тоской в глазах.

– Андрюш, ты свою карту видел?! – бархатисто протянул низким голосом Радзинский и ухмыльнулся. – Какая тихая-мирная жизнь? Что за наивная фантазия?

– Я всё равно не хочу его видеть – ни сейчас, никогда… – страстно прошептал Руднев, устало закрывая глаза.

– Ну… ты можешь на него не смотреть, – хохотнул Радзинский. – Но поговорить придётся.

– Давайте вернёмся к этому разговору попозже. Могу я рассчитывать на такое снисхождение? Хотя бы сегодня…

– Конечно, – неожиданно смутился Радзинский. – Выбрось пока это из головы, Андрюш. Ты прав – у тебя такой день сегодня торжественный, а мы к тебе со всякой рутиной пристаём!

– Простите, – тут же расстроено шепнул Бергер. – Не надо мне было говорить Вам сейчас.

– Давай обойдёмся без этих покаянных стонов, – взмолился Руднев, прижимая руки к груди. – А то ещё утешать тебя придётся. А ведь сегодня я здесь – объект горячего сочувствия. Так что будь любезен, солнышко, сделай счастливое лицо. Мне не нужны конкуренты.

И опять завертелось: Панарин полез обниматься, Бергер залепетал что-то трогательное, Радзинский оглушительно захохотал, и только Николай Николаевич обернулся и посмотрел на своего крестника долгим внимательным взглядом. И Андрея Константиновича внезапно перестала раздражать вся эта непрекращающаяся кутерьма вокруг его персоны. Вместо этого он ощутил горячую благодарность Провидению за то, что все эти люди теперь в его жизни есть. И они никогда его не бросят. Ни при каких обстоятельствах. И Панарину не придётся больше мучиться с ним, терзаясь противоречивыми чувствами. И всё это хорошо. Хорошо весьма. Тов меод (1).

1 Очень хорошо – (иврит).

====== Глава 91. Святая Земля ======

– Как на тебя девушки-то заглядываются! – поразился Ливанов, в очередной раз наблюдая, как только что прошедшая мимо них красавица оборачивается, чтобы бросить на Руднева ещё один томный взгляд.

Андрей Константинович подбросил на ладони несколько светлых камешков, которые подобрал на пляже и смерил Павлушу насмешливым взглядом.

– Если ты снимешь обручальное кольцо, и у тебя появится масса поклонниц.

– Ну, не скромничай! – поморщился тот. – Ты же прекрасно понимаешь, что дело не в кольце!

– А в чём? Просвети меня, Ливанов. – Руднев стоял спиной к морю и глаза его от этого казались синими. Такие же синие блики играли на его чёрных глянцевых волосах.

Павлуша окинул взглядом элегантный силуэт господина адвоката, отмечая про себя, что даже в джинсах тот выглядит аристократично, и тяжко вздохнул.

– Это магия, Руднев.

И они оба расхохотались: беззаботно и счастливо, как и полагается беспечным туристам в таком райском месте, как Эйлат.

– Ты как хочешь: оставшиеся дни провести здесь, или поехать куда-нибудь? – поинтересовался Ливанов, когда они не спеша двинулись вдоль кромки моря.

– Хочу снова в Иерусалим, – твёрдо ответил Андрей Константинович, перекатывая в пальцах камешки. – Я не большой любитель пляжного отдыха. Здесь, конечно, сказочно тепло по меркам русского человека для ноября месяца, но мне, честно говоря, скучно.

– Замётано. Завтра возвращаемся в Иерусалим, – вздохнул Ливанов, обводя задумчивым взглядом затуманенный белой дымкой горизонт.

– А ты бы здесь хотел остаться? – чутко уловил его настроение Руднев. – Я в состоянии доехать сам. Ты и так много сил на меня потратил: по всей стране на буксире протащил, да ещё и говорил за двоих, – насмешливо прищурился он.

– А я-то всё ждал, когда ты не выдержишь и попросишь меня заткнуться, – засмеялся Павлуша. – Но ты слишком хорошо воспитан. Да?

– О, да. Я качественно воспитан, если ты это хочешь знать. Не каждый может похвастаться таким наставником, какой был у меня.