====== Глава 47. Господин в чёрном ======

– Какая же ты сволочь, Бергер, – потирая пальцами лоб, медленно выговорил Роман. – Ты ведь знал, что если просто расскажешь мне это, твои слова останутся для меня пустым звуком. Поэтому захотел, чтобы я сам всё увидел. Пытаешься мной манипулировать? На что ты рассчитывал? Что я расчувствуюсь и искренне захочу стать белым и пушистым?

Кирилл безо всякого выражения смотрел в пространство перед собой и, похоже, совсем не слушал ядовитых речей Романа. Повисла очень неприятная тишина.

– Может, удостоишь меня ответом? Или хотя бы взглядом…

«Сейчас он встанет и преспокойно удалится», – меланхолично подумал Роман. И точно – Бергер тихо встал и, не глядя на него, направился к выходу. «Интересно, заплачет или нет?».

– Стоять, – будничным тоном сказал Роман. У него почему-то не было сил повышать на Бергера голос. И даже когда Кирилл абсолютно проигнорировал его приказ и как лунатик прошёл мимо него в коридор, он не нашёл в себе сил заорать как обычно и хорошенько встряхнуть за грудки этого своенравного ботаника. Пришлось просто встать и преградить Бергеру путь, прислонившись спиной к входной двери.

– Если хочешь знать, то я помню, что изначально у меня была совсем другая цель. И эта Карта с самого начала казалась мне странной: вроде моя, но что-то не то. Как чудесно всё разъяснилось! Оказывается, это ты влез со своими благодеяниями! И что теперь? Я твой вечный должник?

– Ты ничего мне не должен, – бесцветным голосом ответил Кирилл.

– Отрадно это слышать. Однако должок, как я понимаю, за мной помимо твоего благородного бескорыстия образовался.

– А где твои родители? – неожиданно спросил Бергер.

Роман был настолько сбит с толку неуместностью этого вопроса, что машинально ответил:

– Уехали. На море.

– А ты почему не с ними?

– О-о! Планировалось, конечно, что я тоже поеду. Но я устроил грандиозный скандал с битьём посуды, и меня сочли за благо оставить там, где я хочу. То есть, дома.

– Представляю себе, – грустно усмехнулся Бергер.

– Вряд ли. Ты ещё не испытал на себе и десятой доли моего гнева. И перестань на меня так смотреть.

– Как?

– Как побитый щенок.

Кирилл сделал слабую попытку улыбнуться.

– А можно мне где-нибудь присесть? – жалобно спросил он.

– Разумеется. А что случилось-то? – заволновался Роман.

– Кажется, я зря позволил тебе… – Бергер покрутил рукой вокруг головы. – Похоже, всё вернулось. В общем, я снова его слышу, – тут глаза Кирилла из голубых вдруг сделались чёрными – так расширились его зрачки. – Ты только не оборачивайся, – через силу прошептал он. Но Роман, конечно же, сразу дёрнулся и взглянул туда, куда с таким ужасом уставился Кирилл.

В самом тёмном углу прихожей стоял мужчина в чёрном бархатном камзоле. Длинный плащ искусно задрапирован на левом плече. Из-под плаща выглядывают высокие, отделанные кружевом манжеты. Высокомерное лицо в обрамлении вьющихся чёрных волос, небольшая бородка, сверкающие тёмные глаза. Он властным жестом поднимает руку с зажатыми в ней перчатками и что-то нетерпеливо говорит Кириллу.

– Это что-то новенькое, – шепчет Бергер и начинает тихонько истерично смеяться. – Он требует, чтобы я принёс ему какую-то там соль и обозвал меня безмозглым мальчишкой. – Кирилл глубоко вздохнул и расслабился. – Ну, хоть не заливает меня слезами, – глаза его счастливо блеснули. – Можешь познакомиться с моим персональным кошмаром, Рома.

Незнакомец в это время смерил Кирилла надменным взглядом, резко повернулся, взмахнув плащом, и исчез, как будто скрылся за невидимой дверью.

Роман, который привык лицезреть и не такое, повернулся к Бергеру и, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно, спросил:

– Ну, и что в нём такого страшного?

– Теперь ничего, – с облегчением выдохнул Кирилл, прислоняясь к шкафу. И блаженно улыбнулся в ответ. – Странно. Я его почти люблю, – задумчиво пробормотал он.

Роман почему-то обиделся, хотя ему незнакомец тоже показался странно притягательным:

– Да ты всех любишь!

Кирилл только хмыкнул.

– И, кстати, почему ты решил, что это из-за меня он вернулся?

– Ну, это всегда так бывает. На тебе столько информации грязной. Я тебя пустил, а ты за собой всю эту грязь притащил. Хорошо, чего похуже не привязалось. И о чём я только думал? – Бергер поёжился. – Если ночью всё начнётся по новой, мне придётся сказать Николаю Николаевичу…

– Оставайся.

– Чего?

– Оставайся у меня ночевать, – терпеливо растолковал Роман.