Внезапно Роман так разволновался, что аж во рту пересохло: сейчас он узнает, что там на самом деле случилось с этим парнем! Не то, чтобы он не доверял рассказу шефа… Нет, он отлично понял, что Женя был именно таким: придурком, который может выйти на Красную площадь и крикнуть во весь голос, что хочет быть сирым и убогим, как все, и с безумным блеском в глазах наблюдать потом, как магия вытекает из него по капле и растворяется в воздухе. Но всё же отчаянно хотелось узнать причину столь неадекватного поступка. Интуиция подсказывала Роману, что если бы столь нелепая просьба была высказана Женечкой, к примеру, по пьяни, её бы никто не услышал.

Роман погладил пальцем фотографию, с облегчением ощущая идущий от неё жар: значит, этот психопат жив. Очень хочется посмотреть, где он, и что с ним сейчас. Но это подождёт. Сначала самое важное.

Роман позволил своему сознанию скользнуть глубже, в прошлое. Он с удивлением узнал, что Женя учился в медицинском институте. И неплохо учился… Надо ли говорить, что у него были ярко выраженные целительские способности?

Вот городская больница, куда его отправили работать после учёбы – унылое заведение, обшарпанное изнутри и снаружи. Тоска. Периодически возникает Руднев, внешне ведущий жизнь скромного инженера – ему необходимо отработать три года по специальности. Но Руднев при этом весь опутан какими-то таинственными контактами, нагружен отпечатанными на машинке затёртыми рукописями, занят посещением загадочных мероприятий.

– Держи. – Руднев весело щурится и выгружает на стол невероятно потрёпанную рукопись. Пижонская чёлка падает ему на глаза, и он небрежно встряхивает головой, отводя волосы рукой. Конечно же он в костюме, который сидит на нём идеально, и, разумеется, под пиджаком безукоризненно белая рубашка и аккуратно повязанный галстук.

– Что это? – уныло вздыхает Женечка. Белый врачебный халат делает его взрослее и ответственнее и очень ему идёт.

– Какие-то аюрведические трактаты. На три дня выпросил. Специально для тебя.

– Руди, ты спятил? Как я за три дня с этим разберусь?

– Ты же на дежурстве! Значит, спать тебе всё равно не полагается…

Женечка, пробежав глазами пару строк, настолько погружается в чтение, что под утро Рудневу приходится отбирать у него машинописные листки силой, чтобы заставить приятеля поесть.

А вот набитый людьми школьный спортзал. На столе (чтобы всем было видно) мужчина с обнажённым торсом – роскошная шевелюра с проседью, фигура греческого бога – показывает йоговские асаны.

– Мне нужен доброволец, – он внимательно оглядывает зал, и взгляд его останавливается, как ни странно, на рудневском приятеле, которого в такой толпе и заметить-то трудно из-за его невысокого роста…

– Вам, Женя, нужно научиться контролировать свои энергии, пока они не разорвали Вас на части, – серьёзно говорит Комаровский и внимательно смотрит на молодого доктора. Все уже разошлись. Женя и йогин беседуют вдвоём в пустом зале. Причём Женя с лёгкостью копирует позу лотоса, в которой непринуждённо сидит Комаровский. Он вообще оказался очень гибким, а его сомнамбулическое сознание словно создано для медитаций. Комаровский всё это прекрасно видит и старается донести до Женечки мысль, что йога ему жизненно необходима.

Краем сознания Роман улавливает, что Руднев всё это время ждёт приятеля на школьном крыльце. Подняв воротник плаща, он поёживается от холода и морщится от стылых брызг осеннего дождя, которые долетают до него, несмотря на то, что он прячется под бетонным козырьком почти у самой стены…

Через некоторое время можно заметить, как сильно этот Женя изменился. Отрастил свои волнистые волосы и собирает их в хвост. Движется он теперь очень грациозно и уверенно, как хищная кошка. И малиновый пиджак сидит на нём отлично. Правда Руднева этот цвет выводит из себя, и он безмолвно страдает, когда приходится выгуливать сей безвкусный прикид.

Женя с самого начала зовёт Руднева «Руди» и тот послушно откликается. Руднев, в свою очередь, называет приятеля… «Кисой».

Здесь Роман не удержался и долго, жизнерадостно хохотал.

«Киса, оставь свои бандитские замашки! Ты же давал клятву Гиппократа!», – раздражённо цедит Руднев, когда Женечка направляет на него дуло пистолета. Доктор прищуривается, нехорошо усмехаясь, и сдвинув прицел немного в сторону, нажимает на курок. «Придурок!» – орёт белый, как полотно, Руднев, отнимая у него пистолет. – «Я тебя когда-нибудь в Кащенко сдам!!!».

М-да, весёлая у шефа была жизнь. И приятель – весёлый такой…

Тут Романа ощутимо тряхануло: он увидел, как Женечка читает Евангелие. Вот она – точка отсчёта. Что там Андрей Константинович говорил про слюнтяйство?

В комнате полумрак – только светильник на стене над диваном освещает тонкие страницы из рисовой бумаги. Длинные тёмные волосы свешиваются на лицо, но Женечка не удосуживается их убрать. Он подавлен. Он в отчаянии. Ему страшно.

Услышав шаги в коридоре, Женечка поспешно прячет маленький томик под подушку.