Начальник сьюммерии, всегда в сопровождении как минимум десятка сотрудников с оружием наготове. Роззен, куда уж без нее, вечно разговаривает с ним издалека, чуть ли не с порога. Каждое их появление означает вопросы.

Сьюмменсов интересуют в первую очередь имена сообщников. Зил не знает, что происходит за стенами его тюрьмы, схвачен ли еще кто-нибудь, вообще ничего. Гордо заявлять, что он все это время действовал в одиночку, кажется ему глупым. Что-то сочинять - тоже. Есть риск допустить ошибку и невольно помочь этим людям в их поисках, а этого ему совсем не хочется. Он молчит, равнодушно глядя в никуда, сквозь фигуры тюремщиков, сквозь сьюмменсов, выстроившихся по периметру стены. Начальник сьюммерии быстро свирепеет, не получая ответа. Он и его свита, обутая в ботинки с железными носами. Они предпочитают действовать все вместе с тех пор, как он умудрился вцепиться в глотку одному из них даже закованными руками и несколько раз шарахнуть головой о пол, прежде чем его успели остановить.

После их визитов он проваливается в небытие, чтобы потом очнуться и узреть на пороге Роззен. Роззен интересует другое. Мотивы. Как могло случиться, что глава западного Верхнего отряда, сотрудник с безупречной репутацией, мог принять сторону странников? Что заставило его предать Сьюм?

– Зи-Эл, - Роззен всегда разговаривает с ним подчеркнуто спокойно и таким раздражающим, слегка укоризненным тоном, будто он не устроил резню в Центре, а пропустил рабочий день без уважительной причины, но у нее дергается щека, ноздри раздуваются, а губы сжаты в тонкую линию.
– Ты мне совсем не помогаешь. Мне бы хотелось поскорее выяснить обстоятельства недавнего… недоразумения.

Недоразумение! Прекрасное слово. Все это просто большое недоразумение: вся их система, центр, где пациенты мрут как мухи, все это всего лишь недоразумение. И всего-то нужно поговорить — разобраться. Обстоятельства выяснить.

Зи-Эл знает, что все еще жив лишь по двум причинам: во-первых, эти самые обстоятельства до сих пор не выяснены, и, во-вторых, что и было, скорей всего, основной причиной, они просто не знают, с ним делать. Настолько громких преступлений не совершалось в Сьюме уже несколько десятилетий. Казнить несколько раз, увы, нельзя, вот они и теряются.

Какая жалость, что до этой женщины, что сейчас стоит на безопасном расстоянии от него и поджимает губы, он так и не смог добраться.

– Они держат в подвалах выродков, созданных эукторами, - шепнула ему Золлан, перед тем как убежать.
– Токсичных ядовитых выродков. Они скармливают им заключенных.

– Зи-Эл. Мне все-таки хотелось, чтобы мы с тобой пришли к диалогу.

«Подойди ближе, я тебе устрою диалог. Я плохо вижу твое лицо, и, пожалуй, понемногу начинаю терять координацию, но будь уверена, твою шею я найду, и у нас будет диалог. Недолгий, правда».

Он знает, что «эукторские выродки» - ее рук дело. И в смерти Зелв виновата она. Она и эта дрянь Зелта с ее чересчур длинным языком, но больше Роззен.

– Куда отправилось… это существо?

Они никогда не пытаются даже узнать имен странников, предпочитая называть их существами, этими или еще как-нибудь. Смешно. Он сам невольно следовал этой привычке. Про себя называл ее не иначе как «она». В моменты, когда она его сильно раздражала - «это». Таких моментов было очень много. «Это далеко сейчас, очень далеко. Наверняка занята чем-нибудь сомнительным, столь типичным для себя…» Впрочем, вот этой информацией можно с Роззен поделиться.

– Туда, где вам до нее не добраться.

– Ты хоть понимаешь, чем это может грозить нам, Зи-Эл? Она с первого уровня. Если они решат напасть на Сьюм… Стоит ли жизнь какой-то недалекой девчонки-странника жизни многих людей Сьюма?

Ему даже смешно от ее слов. Вздумала взывать к его совести, надо же. После того, как он своими руками убивал несколько этих же самых людей из своего мира, ни на секунду не задумавшись. И вдвойне смешно это слышать от Роззен. От одной из тех, кто отправлял на смерть тех же самых драгоценных, по ее словам граждан Сьюма. Тех, кто так или иначе не подошел под стандарты. Теперь, после визита в Центр, все карты раскрылись.

– Ради чего это, Зи-Эл?

Он пожимает плечами. А вот на этот вопрос он и сам ответ не знает. Эта нелепая ситуация и собственный жест вдруг пробуждают в нем совсем неуместное веселье. «-Зачем ты, Зил, начал предавать и убивать направо и налево?

– А я почем знаю?»

Его смех, наконец, сбивает с Роззен всю ее сдержанность. Она в ярости делает шаг к нему, но тут же вспоминает, что даже с закованными руками он представляет опасность, и предоставляет охранникам разбираться. Их его смех даже пугает. А еще больше пугает абсолютно безумный взгляд. Кажется, они вспоминают того незадачливого коллегу, которого он задушил цепями во время одного из таких опросов. Страх пробуждает ярость, и они всецело отдаются ей, но даже когда несколько пар тяжелых ботинок достигают его ребер, живота, он все равно продолжает смеяться.

– Контакты со странниками приводят к потере человеческого облика, - Роззен быстро выходит из камеры, не оглядываясь.

***

За дверью она принимается торопливо перелистывать папку с личными делами сотрудников. В ней собраны все, кто работает или работал в одном отделении с Зи-Элом. Одна из девушек ей смутно знакома - она проходила практику в Центре и затем работала там, недолго, правда.

Они все просто не могут не быть в курсе. А если даже они ни при чем, что маловероятно, можно попробовать использовать их, чтобы развязать язык этому упрямцу. Сам он, конечно, будет молчать, что бы с ним ни сделали… Тут Роззен даже досадливо покачала головой: на этого парня в свое время возлагалось так много надежд. Да, была та история с девочкой-странницей десять лет назад, но, казалось, это - единственный промах, ошибки молодости.