Снова внимательный взгляд. «Я не какой-то там гипнотизер, но кое-что я могу». Распахнуть глаза шире. Посмотреть ему прямо в глаза. Не с нажимом, спокойно.

«Ты хочешь мне все рассказать. Ты правда хочешь…»

– Скажи мне, – сказала она мягко.

– Зелвитт, – медленно произнес он. – Она всегда была… никогда не поддерживала наши идеи. Ее отправили в сьюм-центр, как и всех. Это…

Он точно споткнулся, не желая продолжать, но почему-то остановиться он не мог.

– Это должна была быть стандартная процедура реабилитации. Они сказали, что она отравилась.

Нали потерянно молчала. Она чувствовала, что тут должен быть личный расчет, должна быть история, но такого она никак не могла предположить. Можно и не спрашивать, кем ему приходилась эта Зелвитт, и так все ясно. И вообще, она же слышала уже это имя, всего-то час назад. Ох, хороша она, конечно. Никогда не стоит заглядывать в людей, да еще и туда, куда тебя вовсе не приглашают. Вот, докопалась, довольна собой? И что теперь ей делать с такой-то информацией?

Он тоже молчал, медленно отходя от осознания того, сколько лишнего он наговорил человеку, которого видел впервые в жизни. Для него такие порывы были не то что непривычны, недопустимы. Ни при каких обстоятельствах. Но пути назад уже не было. В голове все отчетливее всплывала так хорошо знакомая инструкция. В ней насчет тех, кто теперь слишком много знает даны довольно-таки краткие и ясные указания.

Налия смотрела куда-то в пол, не решаясь поднять глаза. А когда решилась, ее проклятый язык выдал еще один вопрос:

– Она тоже была странником?

Ей хотелось зажмуриться от досады на саму себя. А потом провалиться сквозь землю.

«Ничего, Нали. Сейчас тебе это и так устроят, за длинный твой язык…»

Но она услышала лишь одно слово:

– Да.

А затем дверь захлопнулась. И снова защелкали, поворачиваясь, замки. Один, второй, третий. Нали осталась в одиночестве. Она поежилась и обняла себе за плечи.

Она не видела, как Зи-Эл за стеной долго смотрел на телефонный аппарат. Наконец, он повернул диск, набирая номер, но затем вдруг отшвырнул трубку. Из нее раздались короткие гудки.

***

– Кэй! Проснись сейчас же!

Его настойчиво трясли за плечо, пока он не сел на кровати, растирая глаза. Марта выглядела очень непривычно в длинной ночной сорочке, да еще и такой нежной лавандовой расцветки – в жизни она ходила как настоящая пацанка, и он бы посмеялся, но уж очень он устал. Они с Человеком в лодке долго спорили, уже рассветало, когда он пошел спать.

– Ну, что такое? – недовольно поинтересовался он, и рука его потянулась к мечу. – Сомы?

– Нет, Братишка, – Марта недовольно скрестила руки на груди. – Ты вчера вел себя как полный урод.

– И что с того? Мне идти к нему и просить прощения? Я не собираюсь сейчас быть нянькой обиженным детям.

– А у тебя и не получится… — хмыкнула она. – Вот потому, что ты ведешь себя как урод, мне приходится самой за ним следить.

– Судя по твоей сорочке, тебе это начинает нравиться, – Кэй усмехнулся.

Девочка съездила ему в бок кулаком.

– Ну, серьезно, Марта, - продолжил он чуть дружелюбнее. – Зачем тебе понадобилось меня будить? Завтра я поговорю с ним. Я уже сам волнуюсь за них всех, мы бы придумали что-нибудь.

– Да не получится у тебя, идиот, о чем я тебе толкую! – она даже ногой притопнула от злости. – Он минут десять назад встал и пошел в лес. Я пошла за ним, потому что этот придурок даже не взял нож, а там могли быть сомы. Он ходил у портала, и, кажется, пытался пройти в свой мир, но он был закрыт. А потом…

– Что, что потом?! – Кэй снова сжал виски пальцами. – Не тяни, черт тебя возьми!

– Потом он пошел к ручью и долго там ходил и щупал воздух. Я хотела подойти и спросить, что это он делает, но тут… - Марта перевела взгляд на Кэя, глаза ее стали огромными, как блюдца. – Загорелся бирюзовый шар, ну, как у открытых троп, только огромный! Как луна прямо! И он исчез в нем.

Кэй уже вскочил на ноги и поспешно начал одеваться.

– ЛОДОЧНИК! – заорал он в открытое окно. – Подъем, твою мать!