– Руководители буржуазной военной политики никакой пользы для Красной Армии принести не могут и потому для Красной Армии не нужны! – возразил по этому поводу делегат С.К. Минин.Но ведь и он имел в виду необходимость дифференцированного подхода к военспецам. Кстати, прямого и полного отрицания использования специалистов не было и в выступлениях от “военной оппозиции”

Выступивший с заключительным словом Смирнов заявил, что его взгляды были изложены неверно – он говорил, что нужно устранять и плохих военных руководителей, и незнающих военных комиссаров.

– Мы сумели привлечь специалистов, но не сумели направлять их работу и нужно стремиться к исправлению линии, – уточнил он о главном недостатке.

В заключительном слове Сокольникова содержалась реакция на ряд выступлений – в частности, Мясникова о лишении спецов командных прав и перекликающейся с этим точкой зрения Смирнова – командует военный совет.

Вторым из основных военных вопросов борьбы на съезде стал вопрос об уставах Красной армии. Он, как и все, имеет свою историю. 15 ноября в Высшую военную инспекцию поступило письмо из областного бюро РКП(б) Промышленного района о получении копии Устава внутренней службы для Красной армии Орловского военного округа. Утвердил его окрвоенком А.Я.Семашко. В уставе, как утверждали обкомовцы, устанавливалось “старое отдание чести, хотя и с оговоркой, что вне службы и вне казармы честь не отдается”. Наложенные на документе резолюции свидетельствуют об отрицательном отношении руководства ВВИ к изданию местного устава.

Тезисы Сокольникова завершались конкретным пунктом о необходимости “устранить из изданных военных уставов проскользнувшие архаизмы и положения, устанавливающие ненужные привилегии для командного состава”. Что касается тезисов Смирнова, то в предлагавшихся конкретных мерах “исправления линии военной политики партии” имелся пункт об уничтожении привилегий командного состава, регулировании оплаты труда в армии и необходимости “переработать уставы и оклады”. Следовательно, суждения по этому вопросу шли в одном направлении с большей или меньшей степенью конкретизации.

В выступлениях делегатов – та же картина.

– Устав в том виде, в котором он издан, не может быть одобрен ни одним коммунистом, – протестовал Ярославский.

– Конечно, уставы плохие. Имеется масса мест, которые подлежат устранению, – согласился Окулов. Его же поддержал большевик Юренев:

– Устав – вещь скверная. Когда мы его писали, мы находили в нем много дефектов, но он необходим, пока вы не пропитали армию коммунистическим духом.

Существовало два принципиальных вопроса, вокруг которых шла основная полемика. В связи с ними поднимались и другие сюжеты: о коллективном и единоличном управлении войсками в процессе боевых действий; о качествах командного состава и необходимости военной подготовки комиссаров, их тесной связи с партийными ячейками; о недостатках в работе центральных органов и лично председателя РВСР; о плохом снабжении армии и о другом.

На утреннем заседании 21 марта после прекращения прений состоялось открытое поименное голосование. Председатель Ярославский называл фамилию делегата и тот говорил, за чьи тезисы голосует. За тезисы Троцкого проголосовало 19 человек, за тезисы Смирнова – 37 человек. По завершении голосования тезисы Смирнова зачитывались по пунктам. Вносились поправки и дополнения. После перерыва делегаты, отстаивавшие тезисы Троцкого и Сокольникова покинули заседание. Секция продолжала работать без них.

Вечером 21 марта закрытое заседание съезда началось с доклада члена РВСР Аралова о военном положении. А следом с приготовленной речью выступал Джугашвили. Лейтмотивом выступления Кобы была необходимость укрепления дисциплины в Красной Армии.

– Добровольческая армия, – говорил он, – хотя и состоит преимущественно из рабочих, терпит поражения ввиду отсутствия дисциплины, ввиду отсутствия стройности. С приходом в РККА масс крестьянства требуется сознательно дополнять дисциплину железной формой, а непролетарские элементы, составляющие большинство нашей армии, драться добровольно за коммунизм не хотят.

Один из лидеров “оппозиции” уловил истинные убеждения ярого противника Троцкого: Голощекин, выступавший после Кобы дополнил:

– Между официальными представителями наших военных учреждений и членом ЦК товарищем Сталиным существует огромная пропасть. Правильно ставил вопрос товарищ Сталин, и только в этой плоскости надо решать этот вопрос. Устав есть только отражение всей военной политики за последнее время, и мы вовсе не упрекаем ЦК за его политику в военном вопросе. Мы упрекаем ЦК, что он упустил из своих рук организацию армии.

Следующим выступал Ленин.

– Критика недостатков в военной политике выходит за границы допустимой!

Честное признание Лениным своей ошибки, будто в Царицыне “расстреливают неправильно”, в устах руководителя прозвучало как санкция использования такого метода наказания.

В отношении среднего крестьянства в армии Ленин подчеркнул необходимость и недостаточность политики идейного воздействия, поскольку пролетарская часть армии не велика. Категорически отрицал Ленин возможность коллективного командования, определяя его как “возвращение к партизанщине”. Уход меньшинства с заседания секции – “это нехорошо, это есть нарушение дисциплины”, но если пункт о командном управлении войсками собрал 37 голосов – “это больше, чем нехорошо”, это “скрывает опасность”. Закончил Ленин свою речь, провозгласив, что возвращение к партизанщине невозможно никогда.