— Как их открыть? — вопрос адресован Лор Сан Текке.

Тот лишь качает головой, давая понять, что не знает.

— Это склеп, — сухо констатирует он. — Не в традициях моей веры тревожить мертвецов. Мы уважаем память павших воинов, в отличие от тебя, малыш.

Неистовое пламя крестообразного сейбера наполняется жизнью, не давая проповеднику договорить.

Двери оказываются не столь толстыми, как можно было ожидать. Несколько минут спустя широкая с прожженными краями дыра открывает вторженцам проход внутрь.

Стоит им войти, как активируется бледное освещение.

Они оказываются в зале с высоким потолком и темными, зеркальными стенами. От противоположной ко входу стены отходит длинный коридор, другой конец которого теряется во мгле.

Сбоку, по правой стороне виднеется новая дверца, на сей раз небольшая, полукруглая. Внутри скрывается металлическая пластина.

Глава темных воителей решительно тянет пластину на себя, и в следующее мгновение извлекает из тайника то, зачем явился. Ошибки быть не может, это — реликвия, драгоценней и одновременно ужаснее которой не смог бы вообразить себе ни один из рыцарей Рен. Люк Скайуокер хранил ее все эти годы, почитая, несомненно, за талисман, знамение своего превосходства над павшим родителем. Однако держал не в храме, а в тайном хранилище, в склепе неподалеку — вероятно, чтобы никто из учеников не добрался до нее.

— Оставьте меня, — просит Кайло. Его плечи опасно дрожат.

Братья по оружию не решаются спорить. Они поднимаются наружу, толкая впереди себя пленника. Они уважают стремление своего товарища в одиночку отдать необходимую дань скорби.

Когда тяжелые шаги рыцарей стихают за его спиной, Кайло падает на колени и торопливо снимает шлем. Затем припадает вспотевшим лбом к той самой ценной находке, которую держит в руках, и прикрывает глаза, удерживая слезы. До сих пор, хотя он и не признавался себе в этом, определенная часть его сознания все еще сомневалась в правдивости рассказов Сноука, все еще стояла на распутье. Сейчас сомнений не осталось вовсе. Все, что говорил Верховный лидер, оказалось правдой. Люк Скайуокер убил своего великого отца, воспользовавшись его слабостью — и вот оно, свидетельство мерзкого, преступного торжества.

… В пещере раздаются знакомые, гнетущие звуки удивительного сейбера, разбивающего механическую пластину, и дверцу хранилища, и освещение вокруг.

Когда гнев немного утихает, а боль в сердце притупляется, Кайло гасит свой меч. Тяжело дыша, он опирается свободной рукой о стену и сутулит плечи так, словно ему холодно.

— Я пришел, великий… — его голос звучит устало и растерянно, чередуясь с возбужденным дыханием. Юноша говорит вовсе не с убогими мощами, но с великим духом, который должен таиться в них. — Внемли мне. Я завершу то, что ты не сумел. Клянусь, я буду достойным тебя…

Рей вновь коснулась шлема, некогда принадлежавшего главному злодею галактики — и вдруг отчетливо поняла, что этот артефакт лишен собственного голоса, отдельного отпечатка в Силе. Если в нем когда-то и была заключена темная энергия былого хозяина, то она давно оставила эту груду металла, сделав ее всего-навсего пустышкой.

Девушка торопливо одернула руку, испугавшись неожиданного своего открытия. Пустышка…

Странно, отчего Кайло не видит этого? Как может не понимать, что он попросту обманывает себя, день за днем лелея то, что уже давно не представляет никакой ценности? Или кто-то другой говорит с ним сквозь этот шлем, намеренно вводя его в заблуждение? Ведь нет лучшего способа манипулировать магистром рыцарей Рен, чем заставлять его вновь и вновь обращаться к священному образу его прославленного деда.

А может быть, темный рыцарь отлично знает, что представляет собой его реликвия, и держит ее здесь лишь в память о своем кумире, да еще в качестве предостережения от ошибок прошлых лет? Возможно — Рей только сейчас пришло это в голову, — Кайло осведомлен о том, что Сноук использует его в собственных целях, однако позволяет это, изображая покорного слугу, и старый шлем Вейдера — не более, чем еще один способ прикрытия? Но для чего ему все это? Ради власти? Ради новых умений? Или лишь для того, чтобы обрести средства добраться до Скайуокера и совершить желанную месть?

Месть… теперь, после череды видений в тронном зале, Рей, кажется, знает ответ на вопрос, отчаянно мучивший ее на протяжении последнего месяца: как двое самых близких и дорогих друг другу людей сделались врагами? и почему магистр Скайуокер предпочел бежать вместо того, чтобы бороться? Однако девушке не хочется поддаваться ужасной догадке — будто Люк обманул своего племянника, забил ему голову абстрактными мудрствованиями, а после отдал в рабство врагу. В понимании Рей это звучит, как бессмыслица, которая противоречит всему, во что она верила до сих пор. Поэтому она предпочитает пока не думать об этом, оставив истину о прошлом на откуп будущего. А то и вовсе напоминая себе, что произошедшее между Беном Соло и его прежним наставником нисколько ее не касается. Это, впрочем, довольно трудно, ведь в глубине души она понимает, что лжет сама себе. Что она каким-то образом стала частью этой истории, и потому не только имеет право, но и должна узнать правду.

… Искры вылетали из-под перчаток, щекоча щеки слабыми электрическими разрядами, когда Рей перепаивала главную микросхему процессора бортового компьютера — прямо над своей головой. Девушка непрестанно кусала губы, надеясь, что не ошибется.

Они с Теем старались видеться и говорить поменьше, хотя это едва ли отвечало настрою ее нового друга. Однако Рей ясно видела, что темный рыцарь в глубине души опасается открывшегося у нее дара, ведь едва ли пугающая истина о Пробуждении Силы обошла его стороной.