Тогда магистр приступил к рассказу. Он поведал о замысле Силы — вернее о том главном, что, по его мнению, составляло самую суть этого замысла; его, так сказать, скелет. Ибо полноценно постичь его невозможно. Суть же состоит в том, чтобы Избранный — тот, кто отмечен в Силе особой печатью — вошел в царство Тьмы, умерев для Света — но позже превозмог зло и смерть через страдания и искупление, и воскрес в истине.

Не следует углубляться в подробности его рассказа. Не только потому что размышления Люка на этот счет уже прозвучали в былом его разговоре с Лор Сан Теккой, но еще и потому что известно, с каким трепетным любопытством отнесся Бен к идее своей избранности. С какой отчаянной готовностью желал поверить, что его особый дар, который прежде приносил одни только сомнения и терзания — этот дар был дан ему не просто так, а для определенной цели. Самой высокой и праведной цели, исполнив которую он возвысится в веках. И потому слова Скайуокера, как и сладкие увещевания Верховного лидера, падали на самую благостную почву. Тем более что одно, в общем-то, не противоречило другому.

В то утро Скайуокер оставил племянника, не получив от него какого-либо четкого ответа, что тот собирается предпринять, и собирается ли вовсе предпринять хоть что-то? Люк понимал: Бену необходимо время, чтобы в тишине, без лишней суеты обдумать услышанное. Хотя сам магистр уже не сомневался в том, чем все окончится. И чувствовал себя предателем. «Пусть Рэкс подавится своей жертвой, — с горечью думал он. — И пусть Сила, если в этом и правда есть ее воля, восторжествует».

К вечеру Бен сам отыскал учителя и признался ему, что готов. Готов пройти дорогой Избранного и присягнуть Тьме, если это требуется для осуществления некоего высшего замысла. Он говорил искренне, однако Скайуокер понимал, что парень едва ли разумеет истинный смысл предстоящей жертвы, и идет на эту авантюру лишь в угоду своей — и его, Люка, — гордыне. Да еще потому, что не может больше сидеть под хрустальным куполом, которым окружила его забота учителя.

Впрочем, так ли важны человеческие мотивы, когда речь идет о том самом высоком замысле, картина которого зачастую и складывается из крохотных крупиц эгоистичных, недалеких поступков? По крайней мере, Люку оставалась радоваться тому, что Бен идет на жертву в той или иной мере сознательно — куда более сознательно, нежели Энакин.

— Не бери с собой вещей, — напутствовал он племянника. — Ни датапада, ни комлинка, ни одежды. Пусть твой новый учитель будет уверен, что ты сбежал тайком. Что в отчаянной спешке у тебя не было времени толком собраться.

В конечном счете юноша взял только световой меч и старую черную куртку — короткую, приталенную, с кожаными вставками на груди, надев которую, он вдруг показался Люку удивительно похожим на него самого — в тот день, когда тот добровольно сдался имперским солдатам на Эндоре в надежде на новую встречу с отцом. Подметив это сходство, Люк на мгновение задохнулся. Одежда светлой души, идущей на заклание.

Одинокий лес на пригорке вблизи Великого храма, бывшего когда-то одним из оплотов веры джедаев, а много позднее — главной базой Альянса повстанцев. Это место, на которое указал Верховный лидер своей добровольной жертве, и куда Люк уже затемно помог добраться Бену на спидербайке.

Сойдя на землю чуть в стороне от назначенного пункта, юноша сказал смущенно:

— Не рассказывайте ничего матери с отцом.

Родителям все равно не понять всей подоплеки случившегося. Пусть лучше думают, что их сын просто сбежал из-за своей обиды. По крайней мере, полагал Бен, их обоих — прежде не особо интересовавшихся его жизнью, — не должно опечалить и его исчезновение.

Люк обещал ему сохранить тайну. Во всяком случае, он тоже был уверен, что Лее лучше пока находиться в неведении. Их утренний разговор не имел свидетелей. Он был покрыт тенью тайны и назначен забвению. А то, что скрыто в тени, пожалуй, и должно там оставаться.

За спиной у Бена показались мерцающие, подобно звездам, желтые посадочные огни «Лямбды», которые Скайуокер знал слишком хорошо.

— Сохрани тебя Сила, — молвил Люк, сцепив зубы.

«Раз уж такова твоя судьба…»

Бен ничего не ответил. Он двинулся к пригорку.

Люк не видел того, как вышедшие из шаттла люди в черных одеждах окружили его племянника. Как легкое, едва уловимое взгляду мановение руки пронеслось в сантиметре от лица, оглушая Бена при помощи Силы и погружая его в беспамятство. И как похитители грубо подхватили его обмякшее тело, увлекая на корабль.

Только много позднее благодаря мыслям Рей Скайуокеру стало известно о том, как же произошло, что обман превратился в истину, а Бен сделался Кайло Реном — уже не в шутку, а на полном серьезе. Сноук взял штурмом крепость его сознания, стены которой — на поверку оказавшиеся довольно хрупкими, — не выдержали тяжелых ментальных ударов Темной стороны.

Тогда, в окутанном ночью явинском лесу Люк видел Бена в последний раз. Когда год спустя рыцари Рен уничтожили храм, Скайуокера в нем не было.

… — Теперь ты все знаешь, — молвил Люк, глядя в бархатные глаза сестры.

На какие-то мгновения Лея погрузилась в абсолютную тишину, раздавленная тем, что ей пришлось узнать. Она словно в самом деле перестала видеть и слышать — потому что не желала ни видеть, ни слышать ничего больше.

— Ты отдал врагу моего сына… — подытожила она с бледным, каменным лицом.

— Другого мне не оставалось, — сказал Люк, сам не замечая, что начал оправдываться, хотя прежде обещал себе не делать этого. — Иначе все было бы еще хуже. Нельзя спасти того, кто не желает быть спасенным.