– Нет!.. – крикнула она, взмахнула руками и повалилась навзничь…

Она села в постели, мокрая от пота, с всклокоченными волосами, облепившими шею и спину.

– Мамочки, - прошептала Фрэн. – Господи.

Алджернон обнял ее за плечи – его рука была теплая, сухая; он ласково погладил ее по локтю.

– Что, дорогая? Что тебе снилось?

– Всякая дрянь, - ответила она, начиная сотрясаться от слез; Фрэн уткнулась мужу в грудь, плача навзрыд. Подробности сна уже ускользали от нее, но она помнила, что в нем было какое-то скверное предзнаменование…

– Что именно? – спросил Алджернон.

Фрэн увидела, что уже ночь – конечно, ночь, если муж лежит рядом с ней!

– Я не помню, - искренне сказала она.

========== Глава 36 ==========

“Амон и фараон” - так назывался труд Алджернона. Название емкое, но не говорившее и десятой части того, что хотелось сказать автору. Как он хотел бы рассказать о том, каким способом проник в это знание! Как хотел бы представить ученой комиссии свою помощницу, с ее поразительными способностями, и с торжеством предложить коллегам попытаться объяснить ее феномен!

Увы, это было совершенно невозможно.

Если и существовали ученые, которым можно было представить феномен миссис Бернс, их следовало искать не в консервативном Британском музее. Алджернон прекрасно знал, что даже если эти люди своими глазами увидят, как Фрэн одним только наитием отыскивает места захоронений, и услышат, как она говорит и переводит с древнеегипетского – они объяснят это удачей, совокупностью догадок и фантазий. А что до ее видений, об этом и говорить нечего: в лучшем случае над нею снисходительно посмеются, а в худшем отправят в сумасшедший дом.

Британское научное сообщество насквозь и незыблемо материалистично – несмотря на все явления, не вписывающиеся в эту концепцию.

Алджернон аккуратно сфотографировал “Книгу мертвых” - почти не удивившись тому, что на снимке вышла не только она. Он принес фотографию жене – взволнованный, как первооткрыватель. Да он им и был. На избранном ими пути каждый шаг был шагом в неизведанное.

– Погляди, Фрэн.

Она сидела в постели, бледная и вялая – ночь после начала работы с книгой очень вымотала ее; в две последующие ночи Фрэн мало спала. У археолога было чувство, что она просто боится засыпать… как будто что-то может повредить ей. Алджернон сокрушался, что жена ничего не запомнила, но сознавал, что силы, с которыми она имеет дело, ему неподвластны. Но при виде готового снимка Фрэн ожила, приподнялась – на щеках зацвел румянец.

– Боже милостивый.

Разумеется, Алджернон сделал не по одному снимку каждого включаемого в работу отрывка; и два последние были безупречны. А вот первый…

Папирус окружал какой-то белый ореол – во всяком случае, таким он представлялся на черно-белой фотографии. А вот справа на фотографии, несомненно, запечатлелось…

– Элджи, это Дарби, - в ужасе сказала Фрэн. – Вне всяких сомнений.

Алджернон подумал, что не только ученым, а и простым людям нельзя вне всяких сомнений установить личность по краю воротничка, прически и уху – вот все, что получилось на снимке. Но то, что это срезанное изображение человека, сомнений не вызывало.

Полупрозрачное светлое изображение мужчины в деловом костюме, с волосами, расчесанными на пробор… молодого человека. Как будто негатив. В самом деле, очень похоже на Дарби.

– Он умер, давно умер, - сказала молодая женщина.

Фрэн смотрела на мужа с таким видом, точно ждала от него опровержений – но он ничего не опровергал голословно, а ее такие утешения не устраивали. Эта женщина во всем была необыкновенной.

Она открыла рот и сказала совсем не то, чего он ждал.

– Элджи, спрячь этот снимок получше. Он может нам пригодиться. Никому не показывай до поры до времени.

Алджернон кивнул, прекрасно ее понимая – нужно было сберечь эту картинку до тех пор, пока они не встретят людей, готовых выслушать их историю. Если это когда-нибудь произойдет.

Он отложил фотографию и присел рядом с женой, обняв ее.

– Если бы я только мог помочь тебе. Но я же ничего не знаю о том, что с тобою происходит…

Фрэн слабо улыбнулась.

– А я справлюсь, Элджи. Не беспокойся. Меня есть кому защитить.

Он пришел в недоумение от ее слов, едва ли не испугался; но Фрэн не могла или не желала ничего пояснять.

– Лучше принеси мне мои бумаги, отредактируем их.

Алджернон молча кивнул и подошел к ее письменному столу, который она оставила не так давно. Его очень тревожила слабость Фрэн в последние дни; Алджернон даже заикнулся насчет врача, но жена ответила, что эти расстройства не имеют никакого отношения к физиологическим. Вернее, может быть, физиологические и есть… но они наступили вследствие душевных. И потому обычные лекарства ей не помогут.

Да, он догадывался – но бездействовать было очень тяжело.