Ночью, в предрассветный час, девица встала с постели. Накануне она выкупалась, а сейчас умастила себя благовониями, которые хранились у нее еще с прежних времен – это был подарок Ка-Нейт.

Тамит прокралась по коридору и поднялась по лестнице – легкая, как тень, незаметная, как тень. На ней была только белая ночная юбка и ожерелье.

Девушка приблизилась к комнате управителя и улыбнулась – ей показалось, что она слышит его храп. Так и было – он храпел. Тамит вошла и ощутила легкий запах благовонного масла. Этот человек заботился о своем теле и своей комнате – и хорошо, иначе она бы просто не преодолела отвращения к его старому бесформенному телу.

Управитель спал на своей широкой кровати, поверх простыней… в длинной белой одежде, но без парика и набедренной повязки. Тамит снова улыбнулась, хотя в ней шевельнулось омерзение.

Девица опустилась на колени перед постелью и провела рукой по его бедру. Управитель вздрогнул и всхрапнул от неожиданности – но вдруг сел. Его плоский бритый череп заблестел в свете луны.

– Ты?..

– Тсс… не кричи. А то нас услышат, - улыбаясь, прошептала Тамит. – Ты же не хочешь, чтобы сюда пришли слуги и увидели меня в твоей спальне?

Управитель охнул и схватился за ее плечо, потом начал шарить рукой по постели; глаза были, как у безумца. Это заняло очень короткое время; Тамит отстранилась, и ее юбка осталась чистой, а вот одежда управителя испачкалась.

– Правда – я очень хороша? – спросила девица.

Управитель хватал ртом воздух, настолько ошеломленный, что она засмеялась. Какой дурак… и урод.

– Встань и сними свою одежду, она испачкалась, - сказала Тамит, и управитель проделал все, как послушный ребенок. Тамит подобрала эту одежду и повесила на плечо.

– Я к тебе еще приду – ты мне понравился, - сказала она и направилась к двери. Мужчина наконец опомнился и кинулся следом; но кричать не посмел и схватить ее не успел. Беззвучно смеясь, Тамит на цыпочках пробежала по коридору, вниз по лестнице и юркнула в свою комнату.

Ити так и не проснулась.

Тамит засунула украденную одежду под тюфяк и упала на него. Она тяжело дышала, но улыбалась. Теперь управитель выполнит все, что она захочет – любую просьбу; если только здесь обнаружат его одежду… испачканную одежду…

Девица зажала рот руками, сдерживая внезапный сильнейший рвотный позыв. Какой урод, как бегемот, и она касалась его! Она, рожденная для ласк самых красивых и сильных мужчин!

Она сглотнула горечь и перевела дух. Кажется, не вырвет. Но теперь управитель в ее руках… и он разрешит ей пойти куда угодно. Объявит всем, что разрешила госпожа или господин; это будет даже нетрудно, потому что господ дома нет.

Иначе этот господин спустит с него толстую шкуру – без преувеличений.

На другой день Тамит как ни в чем не бывало вышла из дома и направилась к калитке – она не делала этого уже очень давно. Сидевший на скамейке привратник Тауи остолбенел на мгновение, но потом кинулся к ней:

– Стой!

– Тауи, у меня есть дозволение, - сказала девица. – Мне разрешила госпожа, спроси у господина Сенура.

У этого старого, отвратительного толстяка, при воспоминании о котором ее снова затошнило.

– Вот как?

Тауи был удивлен, но выполнить просьбу не решался. Но ведь не стала бы она так лгать – когда он может пойти и спросить самого господина Сенура?

– Спроси его, - первая предложила Тамит. – Спроси, и он подтвердит мои слова.

Она с удовольствием вспомнила лицо управителя, когда подошла к нему с невинной просьбой – посетить храм Амона.

“Ты же не запретишь мне помолиться, господин?” - улыбаясь, спросила Тамит.

Сенура побагровел, точно готов был лопнуть от прилива крови – Тамит даже отстранилась.

Он молча махнул рукой в сторону выхода, и Тамит поклонилась и пошла. После Сенура мысль о Хепри даже радовала ее – он молод и хорош, как все юноши.

Казалось, он ждал ее дни и ночи. Тамит вошла в его убогую комнату, и первое, что она увидела, были сияющие глаза. А потом Хепри бросился к ее ногам, прижимая к губам ее руки; потом он закрыл глаза и замер так, точно желая навеки запечатлеть в памяти это мгновение.

– Обними меня, - улыбаясь, попросила Тамит.

Он не верил, что услышал такое. А она положила руку на его обнаженное плечо и погладила его; она мечтала так ласкать золотистые сильные плечи своего господина. И когда молодой жрец наконец обнял ее, девица закрыла глаза, представляя себе, что это – ее господин; и отдалась юноше так, точно это был он. Хепри был смущен, почти в благоговейном испуге оттого, как она извивалась и стонала, вжимаясь в его гладкую грудь.

А потом она усадила его рядом с собой и сказала, глядя в глаза своего раба: