– Не будешь прилежна – тебя прогонят, - сказала жрица; она действительно разгневалась. – Слушай и смотри, только тогда удостоишься благодати!

Тамит почувствовала старый страх под ее взглядом и опустила глаза. Боги редко посылают благодать, но наказывают – всегда.

Она занималась пением, пока не охрипла. Тогда ее напоили и отправили с рабыней в купальню – там ее не только выкупали, а еще и удалили все волосы на теле, как делали только господам и жрецам. Дали другое чистое платье из храмовой кладовой. А после этого вручили Нечерхету.

Тамит чувствовала себя настоящей вещью – орудием, какими всегда считала слуг.

Жрец принес ей еду – сам. Он решил стать ее кормильцем, чтобы Тамит в полной мере почувствовала, что принадлежит ему.

Девица с отвращением съела прекрасную медовую лепешку, забросила в рот горсть изюма. Она даже не стала ничего говорить о том, что послушниц такими сластями не кормят.

– Теперь ты получишь работу в храмовой кладовой, - сказал Нечерхет; сейчас на его лице не отражалось вожделения, вообще ничего. Все жрецы умели владеть собой.

– Вечером я приду за тобой, - сказал он, проведя ее по другому лабиринту и показав, что ей делать: разбирать лук, чеснок и зерно.

Тамит хотела было что-то сказать, но ничего не вышло. Да и что сказать? Только благодарность за… покровительство.

Рутинная работа скоро так поглотила ее внимание, что Тамит не заметила, как прошли часы и стемнело; даже голода не чувствовала. Пока жрец не испугал ее своим появлением.

Он принес ей ужин, вкуса которого Тамит даже не ощутила.

– Ты хорошая девушка, - сказал Нечерхет, и на этот раз Тамит почувствовала, что он улыбается – настала ночь, и можно было больше не прятать свое лицо от богов.

Жрец погладил ее по плечу, потом слегка сжал его. – Амон оказал милость тебе и мне, что привел тебя сюда. Учительница хвалила мне тебя.

“Неужели?” - с омерзением подумала Тамит.

Ее вывели из кладовой, потом повели между домов, статуй, колонн… одиноких жрецов и стражников. Тамит вдруг подумала о своем молодом любовнике – почти с тоской. Хепри любил ее. А этот?

Они вышли за ограду и некоторое время шли улицей. Тамит подумала, что так и не спросила, высокое ли положение занимает Нечерхет. Впрочем, скоро она увидит все сама, это неизбежно.

Жрец открыл калитку в ограде и выкрикнул какое-то имя: прибежал старик-слуга и согнулся в поклоне. Впереди Тамит различала ухоженный, но небольшой сад – и издала удивленный возглас, увидев, что сад разведен и на крыше дома. Гранатовые деревья росли в кадках.

– У тебя сад на самом доме, - с удивленной усмешкой сказала девица.

– Ты скоро увидишь и не такие чудеса, - обещал жрец. Снова погладил ее по плечу. – Пойдем, Тамит, ты достойна этого дома.

Девица подумала, что этому человеку и не снился такой дом, в каком она жила.

Ее завели в темную комнату, потом повели длинным коридором вперед. На стене горели два светильника, погружая все остальное в страшный мрак. Тамит вздрогнула и передернулась; ей показалось, что вот-вот оттуда выступит демон с обращенным назад лицом, похищающий детей…

Нечерхет взял ее за руку, и девица почувствовала, как он дрожит от нетерпения. Открылась новая дверь. Это спальня, подумала Тамит, и не ошиблась.

– Ложись, - прошептал ее хозяин.

Тамит посмотрела на белые простыни – могло быть хуже. Пожала плечами и легла. Через мгновение Нечерхет уже лег к ней и привлек ее к себе за плечо. От него пахло чистотой и немного – лампадным маслом; Тамит вдруг подумала, что не против.

Могло быть хуже, этот не дурен собой и не груб, и, будучи жрецом, моется не меньше двух раз в день…

Он хотел поцеловать ее в губы, но Тамит уклонилась. Остальное она примет. Девица закрыла глаза и позволила любовнику целовать свое лицо, плечи и грудь; вдруг снова, как раньше, ей представилось, что ее ласкает прекрасный Неб-Амон, и она почувствовала сильное желание. Что бы она испытала, будь с нею он…

Тамит со стоном выгнулась навстречу руке нового хозяина, вдруг подумав, что он опытный любовник. С ее губ чуть не сорвалось имя Неб-Амона, и она закусила губу, чтобы удержать его. Нечерхет перевернул ее на спину и навалился сверху, и только тогда Тамит почувствовала, что с нею не ее господин. Ее брал другой человек, не с таким твердым телом, даже дышал он по-другому – и пахнул совсем иначе… Тамит зажмурилась и уступила ему.

Любовник наконец поцеловал ее, раздвинув губами ее сжатые губы, и Тамит испытала мгновенное отвращение. Но она прогнала его, снова представив своего возлюбленного, и от этого представления – что это он на ней, это ему она принадлежит – девушка начала вскидывать бедра и стонать. Нечерхет снова стал ласкать ее, сейчас грубо и жадно, но ей хотелось только больше; неожиданное наслаждение ослепило и обессилило ее.

Несколько мгновений они лежали, тяжело дыша; вдруг Тамит почувствовала, что тело любовника все влажно от пота, и она начала задыхаться под ним; девица с отвращением толкнула его в грудь. Он приподнялся и упал рядом.