– Я достойна занять высокое место в доме моего господина Неб-Амона – ты знаешь это.

Хепри кивнул.

– Да, госпожа, я готов на…

Тамит прервала его жестом.

– Погоди. Ты не знаешь – в этом доме у меня есть враг.

– Какой враг, госпожа? – спросил Хепри; на лице его было написано изумление - как создание, подобное его возлюбленной, может иметь врагов?

Тамит грустно улыбнулась.

– Его женщина, Хепри… госпожа Ка-Нейт. Наложница.

Хепри широко раскрыл глаза.

– Наложница? У господина Неб-Амона? Но ведь он никогда…

Тамит рассмеялась.

– Ты наивен, мальчик, неужели ты думаешь, что секреты его дома покидают его дом? И тебе я говорю только потому, что ты никому не выдашь.

– Я запру мои уста, - твердо обещал жрец.

Все же он был в замешательстве. Наложниц имеют многие богатые люди… но высшие жрецы? Строгость жизни – вот что отличает их от прочих, вот что делает наставниками. И ведь господин Неб-Амон почти уже старик?

– Я не понимаю, госпожа, - с трогательной растерянностью произнес юноша. – Не от тебя ли я слышал, что господин Неб-Амон хочет жениться?

Тамит вздохнула.

– И я думала так. Но эта Ка-Нейт недостаточно знатна для такого господина, как мой. Он не заключал с нею брачного договора – он содержит ее и ее родителей потому, что она молода и красива… а стареющие мужчины любят молодых девушек, - доверительно сообщила Тамит.

– Ты говоришь недостойно, - вдруг с негодованием произнес молодой жрец. – Это противно Маат и благочестию!

Тамит покачала головой.

– Отчего же содержание наложниц противно Маат? – с улыбкой, как ребенка, спросила она. – Если господин богат… отчего нет? Какой бог это запретил?

На это Хепри ответить не мог, хотя с шести лет учился жреческой мудрости.

– И я бы только порадовалась счастью моего господина… и отца, - шепотом прибавила Тамит, метнув на юношу выразительный взгляд из-под ресниц, - но эта Ка-Нейт хочет выжить меня из дома. Она ненавидит меня, потому что знает – я так же красива, как она, и достойна такой же любви и почитания. И хочет избавиться от меня, чтобы ни с кем не делить сердце великого пророка Амона.

Вдруг девица спустила платье с плеч и повернулась к любовнику спиной, перекинув волосы вперед:

– Видишь? Она приказала меня бить, когда господин не видел. Чтобы я ушла сама, - сказала Тамит.

На ее спине действительно еще виднелись следы от палок, которыми ее угощала госпожа Мут-Неджем.

Хепри с волнением и негодованием смотрел на гибкую спину, которая была бы совершенной, если бы не рубцы. Его, случалось, наказывали палками в храмовой школе; но бить палками его возлюбленную – эту прекрасную, нежную женщину? Это казалось юноше нарушением всех законов Маат.

– Какая жестокость! – воскликнул он, наконец обретя способность говорить.

Тамит опустила голову.

– И не единственная, мой брат, - сдавленным голосом сказала девица. – Она изводит меня постоянно, своим языком и приказами. Она хочет, чтобы я служила ей лежа на животе, и пинает меня ногами, когда другие слуги не смотрят… кормит хуже всех в доме и запрещает поднимать глаза. Видишь ли, она боится, что мой взгляд ее осквернит, - со скорбной улыбкой сказала девушка.

– Неслыханно! – воскликнул жрец. – Амон, порази ее своим гневом!

– Взгляни на мою грудь, - вдруг страстно прибавила девица; она повернулась к нему, обнаженная до пояса, и он наконец увидел то, чего не замечал – тонкий белый шрам, который только чуть выступал из-под платья. Шрам пересекал правую грудь, почти до соска.

– Это она… - едва слышно сказала Тамит. – Сказала всем, что я упала на нож на кухне…

Щеки ее горели от стыда и праведного гнева.

Хепри так переполняли жалость и негодование, что он даже не мог отвечать.

– Что за низкое создание, - наконец прошептал он. – Змея… Она недостойна даже глядеть на дом первого пророка Амона, не то что обитать там…

Тамит схватила его за руку, и на руку юноши закапали горячие слезы.

– Она так искусно лжет, - всхлипывая, говорила девица, - что пленила великого ясновидца, будто птицелов добычу. Он держит глаза и уши открытыми только для нее… Ты понимаешь, какая опасность для всей Та-Кемет и для Амона – что его первый слуга отравлен колдовством такой женщины, как Ка-Нейт?

Хепри горячо кивнул.

– Да, госпожа. Мой долг – избавить его от этого наваждения.

Тамит просияла и воскликнула, будто дождавшись небесного знамения:

– Ты понимаешь? В самом деле, любимый?

– Да, - со всем пылом своих лет сказал юноша; он припал к ее руке. Тамит казалась ему богиней, мстящей нечестивым, воплощением Маат.

Тамит сжала его в объятиях, а он стал осыпать ее поцелуями, точно надеясь залечить ими ее увечья.

– Я сделаю для тебя все, - уже с твердой, как бронза, решимостью сказал молодой жрец. – Для тебя, Маат и Амона.