– На что вы намекаете, граф?

– Я многое знаю… и о многом догадываюсь, - покачав золотой головой, ответил Андраши. – Ваш супруг не жилец на этом свете, как бы он ни был храбр. Когти сатаны держат цепко - нам ли, добрым христианам, этого не знать!

Андраши вздохнул и перекрестился слева направо с несомненным жаром.

– Тому, кто однажды служил сатане, уже не отойти от путей его, - сказал белый рыцарь. – Жупан Испиреску может искренне веровать в то, что преследует христианские цели… Однако помните, моя прекрасная Иоана, что тесны врата и узок путь*.

– Вы мне угрожаете? – прошептала Иоана. – Вы смеете нам угрожать?

– Я не угрожаю, но предупреждаю вас, - ответил граф. – Я не стал бы осквернять рук кровью человека, с женою которого всей душой надеюсь соединиться. Я не хотел бы, чтобы вы думали обо мне плохо.

Он поморщился и коснулся своего плеча.

– Напоминаю вам, что это мое тело разрублено до самой кости, а не его! Что за свирепость!

Иоана закрыла глаза, как будто от ужасного утомления, - потом опять открыла и посмотрела на поклонника.

– Дайте мне пройти!

Граф с легкой улыбкой поклонился и показал вперед.

– Я вас и не держал. Вы сами стояли и слушали меня, - заметил он. – И я очень желал бы, чтобы вы поразмыслили над моими словами. Будет бесконечно жаль, если мир лишится такой женщины, как вы! Когда Корнел Испиреску падет…

Иоана быстро пошла прочь, едва сдерживаясь, чтобы не заткнуть уши.

– Тогда вы вспомните обо мне! – крикнул ей вслед Андраши. – Я буду ждать сколько угодно!

Их могли услышать, их наверняка уже и слышали – однако мало кто осудил бы благородного графа Андраши во дворце его короля; но очень многие его поддержали бы.

* Иржи (Юрий) Подебрад, король Чехии во времена Дракулы, принадлежал к утраквистам, или чашникам, представлявшим в Чехии в XV веке умеренное крыло движения гуситов (представителей реформистского религиозного движения, призывавших к преобразованию церкви, требовавших упростить литургию и ввести богослужение на чешском языке).

* Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь и немногие находят их (Евангелие от Матфея).

========== Глава 39 ==========

Спустя некоторое время король и его двор отбыли назад, в Буду. Андраши больше не встречался с Иоаной наедине и, казалось, даже не искал таких встреч – но когда им случалось видеться на людях, она замечала на себе его взгляды, полные нежной тоски. Иоана знала уже, до какой степени может доходить людское лицемерие, - но почему-то уверилась, что страсть графа к ней искренна.

Любовь его была так же непохожа на любовь Корнела, как непохож на Корнела был сам белый католический рыцарь: но оттого не делалась слабее. Андраши следил – и выжидал, без ее согласия избрав ее царицей своего сердца. Иоана радовалась только, что муж ни о чем не догадался…

Хотя, конечно, Корнел знал, что Андраши воспылал страстью к его жене, - и оттого готов был убить венгра, какой бы закон ни встал на его защиту. Иоана нисколько не сомневалась в этом. Однако об их с графом объяснении Корнел не прослышал.

Иоана заподозрила, что тут целый придворный заговор против валашского витязя - и как бы не с участием самого короля, который был ничуть не худшим интриганом, чем Бела Андраши! Однако она ничего не могла ни узнать, ни поделать. Двор его апостолического величества плодил, пожалуй, еще более ядовитых змей, чем палаты валашского князя: и чем более изощрялись умы, тем тоньше становились и яды.

Перед тем, как им сесть в экипажи и на лошадей и тронуться обратно, Иоане передали письмо: без подписи, но подписи было и не нужно.

“Моя возлюбленная госпожа!

Я сейчас отбываю из страны по поручению моего короля – мы с вами долго не увидимся, и я увожу с собою только ваш ослепительный образ. Ваша смелость, необыкновенная в женщине, ваш ум, ваша красота, какой не встретишь даже при лучших дворах Европы, - все это навеки сделало меня вашим рабом. Но даже будь вы не так отважны, красивы и умны – все равно я любил бы вас. Это встреча двух душ, предназначенных друг другу небесами.

Сударыня, не скрою от вас, что положение вашего супруга очень непрочно: теперь он обласкан королем, но вы, с вашим зорким сердцем, не можете не понимать, какова натура его величества. Увы, госпожа, все короли похожи, каковы бы ни казались неискушенному взгляду: они милостивы только тогда, когда им это выгодно. Корвин замечательный образец европейского монарха с ледяным умом: он любит столкнуть между собою соперников, в чьей схватке заинтересован, сам оставаясь в стороне, - а потом насладиться плодами чужой победы.