Солнце брызнуло мисс Линдсей в глаза, заставив зажмуриться; а потом она ахнула. Никто из ее современников подобного не видел и не увидит…

Носильщики подняли обеих женщин над пешеходами, над всеми, кто наполнял Уасет жизнью и чьи заботы были суетны и мелочны. Белла увидела храм Амона, осенявший город и царствовавший над ним, - два огромных пилона, надвратные башни со скошенными стенами, по сторонам входа, и двойной ряд бараноголовых львов, указывавших путь в дом верховного бога. Гладкие стены сверкали на солнце, словно Амон-Ра ласкал их, обливая белым золотом. Кто, глядя на это, мог усомниться в праве Амона и его слуг!..

Белла снова вспомнила о Сети Амире: спасшись от него в храме, она задвинула мысль о муже Меилы подальше, чтобы не лишиться разума. Но теперь она уже могла осознать, что этот человек на самом деле древний египтянин и служил Осирису в то самое время, в которое она попала, - а значит… Значит…

Что это значило, Белла не могла сейчас сформулировать.

– А что там?
– спросила девушка, показав Хапимерит на колышущуюся перистую зелень за внешней оградой храма.

– Сады Амона, - ответила египтянка.

Белла подумала, скольких трудов, наверное, стоило озеленить этот город, который обнимает раскаленная пустыня, - и поддерживать цветение этих пышных садов. Наверное, рабы поливают деревья круглые сутки…

Храм остался позади, и они двигались по широким богатым улицам. Можно было любоваться двухэтажными белеными особняками знати, расписанными синими и красными полосами и правильными цветочными орнаментами; геометрической строгостью садов, которые были при каждом доме.

– Вон там - дом его величества, - Хапимерит, перегнувшись через Беллу, указала на огромный дворец с такими же, как в храме, башнями в виде усеченных пирамид. Над дворцовыми пилонами трепетали синие с золотом флаги.

Белла поднесла пальцы к губам. Дворец фараона. Жрецы Осириса, которых любит наследник… Почему?

Чем Осирис превосходит Амона-Ра, царя богов?..

Белла быстро повернулась к лекарке.

– Можно нам… вернуться? Я устала…

Хапимерит очень внимательно посмотрела на нее, потом наклонила голову. Конечно, помощница Менны понимала, что Белла совсем не так устала. Но Хапимерит отлично видела, что чужеземка хочет остаться одна и над чем-то поразмыслить.

Женщины во все времена были очень проницательны, особенно такого возраста и опыта. Трудно было найти для Беллы лучшего охранника.

Когда они вернулись, то вошли через главный вход между пилонами, попав в первый храмовый двор, который украшали обелиски из красного гранита, покрытые ровными рядами иероглифов, и статуи фараонов - или богов с лицами фараонов. Там были молящиеся, которые, подобно современным Белле мусульманам, взывали к Амону, простершись ниц.

Пройдя по двору, Белла и Хапимерит вновь попали в Гипостильный зал. Сейчас в зале было только двое жрецов Амона. Чужаки ушли.

Но женщины не задержались: Хапимерит спешила водворить пленницу обратно. А если бы Белла все-таки попыталась убежать?.. Она уже немного освоилась и немного может говорить на местном языке…

Очутившись в своей келье, Белла опустилась на постель со вздохом облегчения. Солнце еще не било в полную силу, но вернуться под крышу было очень хорошо. Белла вытянула горящие ноги и облизнула губы, в эти минуты забыв о своих опасениях.

– Можно мне воды?
– спросила она. Большой сосуд в углу уже наполовину опустел, и застоявшаяся вода в нем пропахла глиной.

Хапимерит кивнула.

Она вышла и вскоре вернулась, неся кувшин и блюдо с изюмом и финиками. Белла налила себе воды в кубок и сделала несколько жадных глотков.

Тут у девушки вдруг сжался желудок, рука замерла. Хапимерит, такая опытная знахарка, могла принести ей яд. Конечно, не сейчас…

Но если понадобится, эта женщина поможет жрецам ее убить и будет чувствовать себя правой. И будет права.

Белла налила себе еще воды и выпила. Потом посмотрела на Хапимерит.

– Мне нужно… прошу тебя, - глаза Беллы наполнились слезами. Она не знала, как сказать “оставь меня”. Но ей жизненно необходимо было побыть одной.

Хапимерит улыбнулась. Она сказала что-то непонятное, видимо, не бояться; потом встала и вышла, притворив дверь.

Белле стало немного легче. Может быть, и в самом деле попытаться как-нибудь… Пока не слишком поздно…

Но Хапимерит, конечно, отвечает за пленницу головой.

Белла впервые подумала об этом: ее вновь потрясла жестокая правда древнеегипетской жизни. Хапимерит, мать пятерых детей, целительница, которая трудилась весь свой век и стольким помогла. Хапимерит, жизнь которой зависела от храма Амона и заключалась в этом храме. Если Белла улизнет из-под ее надзора, то…

– Но ведь мне она совсем чужая… Она мне никто, - прошептала узница, стараясь себя убедить. Получалось плохо.