Меила осваивала произношение резких гортанных звуков и странных полугласных древнего языка в соответствии с писаными правилами, но неожиданно начала понимать, где составители учебников ошибались… и где она оказывается права. Меила Наис всем существом узнавала язык, которого никто из ее современников не мог постичь. Как будто Анк-су-намун, до сих пор дремавшая в ней, пила живую воду этой речи…

Уроки с миссис Теплтон становились все реже: казалось, что со стороны англичанки это все больше становится простым знаком участия, внимания к богатой девочке-сироте. Миссис Теплтон давала частные уроки теперь и в других домах и не скрывала этого; а Меила уже научилась у своей наставницы всему, чему могла.

Египтянке было бы трудно и больно резко прекратить встречи с миссис Теплтон: эта женщина оставалась главным человеком и главным воспоминанием ее отрочества. Но постепенно перестать общаться… да, это следовало сделать.

Миссис Теплтон могла оказаться не менее опасна для Меилы, чем эти археологи, о которых рассказывал мистер Хафез.

А Хафеза, который, наоборот, стал появляться у Меилы все чаще, встречи с ученицей необыкновенно вдохновляли. Когда через три месяца после начала занятий Меила прочитала ему “Исповедь отрицания” с начала до конца, интонируя и варьируя произношение так, как считала нужным, пожилой египтянин пришел в экстаз.

– Божественно, - пробормотал он, возведя очи горе.
– Божественно! И никак иначе! Ах, если бы у вас в руках сейчас была “Книга мертвых” вместо этого документа, изученного вдоль и поперек!..

Меила, глядя на своего руководителя, в этот миг ощущала не восторг, а опустошенность.

– Пока что, мистер Хафез, я не видела никакой книги мертвых и рада, что это так. А то вы бы сейчас наделали дел, - дочь Мухаммеда Наиса усмехнулась.

По мере того, как крепли ее отношения с Хафезом, менялся характер этих отношений: в обращении пожилого египтянина все сильнее проглядывало подобострастие. Хотя теперь директор Британского музея называл ее просто по имени, это звучало в его устах так же значительно, как при поименовании любой высокой госпожи Древнего Египта.

Уж не был ли он в прошлой жизни жрецом Осириса или Анубиса?..

Меиле сейчас вовсе не хотелось так шутить.

– Скоро мы поедем на юг, Меила, - сказал Хафез, когда его восторг утих.
– Скоро, госпожа, осуществятся все наши чаяния. О’Коннеллы оставили Египет и более нам не помеха…

Меила промолчала, никак не поощряя своего наставника. Ей было о чем подумать.

Узнав, что госпожа собирается на раскопки, Роза Дженсон попросилась с ней. И попросилась так страстно и серьезно, что Меила опешила: англичанка давно не говорила с ней подобным тоном.

– Я все понимаю, зачем вы едете, мисс… и это, может быть, главное, для чего я здесь с вами, - заявила служанка, называвшая себя Хенут.
– Наверное, там опасно, и будет трудно женщинам: но ведь вы тоже женщина, и вы едете!
– прибавила она.

На такую дерзость Розу Дженсон могла подвигнуть только крайность. И Меила не стала ставить англичанку на место, и не стала отвергать ее преданность.

– Хорошо, - сказала хозяйка.
– Ты поедешь со мной, обещаю тебе.

И это “обещаю”, и улыбка, тронувшая алые губы Меилы, наполнили служанку счастьем.

Египтянка подошла к горничной и тронула за плечо.

– Подумай, что тебе понадобится в дороге, и скажи мне. Я куплю все, что требуется.

Роза почувствовала, как на глазах выступили слезы: эти мгновения близости с госпожой были нечастыми, но самыми драгоценными. Служанка знала, что госпожа делится с ней мыслями и чувствами, которые остаются скрытыми от всех других.

– Благодарю вас, - сказала Роза Дженсон.

Меила взяла ее за плечи и легко поцеловала в щеку, обдав своим благоуханием. Потом египтянка ушла; и через несколько мгновений ее мысли уже были заняты другим.

========== Глава 9 ==========

Экспедицию снаряжал, разумеется, Хафез: Меиле пришлось целиком довериться его опыту. Самые главные рекомендации, касающиеся одежды, Меила тоже получила от него.

– Вам обязательно понадобятся штаны и прочные сапоги с высоким голенищем… хотя они могут прогрызть и сапог.

– Кто “они”?
– резко спросила встревоженная Меила. Хотя она, пожалуй, знала.

Хафез нервно потер руки.

– Скарабеи, госпожа. Пожиратели плоти, - объяснил он.
– Никто сейчас не знает, где они живут и размножаются, эта напасть, но они были надежными стражами Хамунаптры все эти тысячи лет. Видите ли, - выражение старого директора музея стало каким-то жалким, - казнь, которой подвергли вашего возлюбленного, не только его, но и священных насекомых, его палачей, обрекла на бессмертие и неутолимый голод…

– Но ведь вы сказали, что проклятие Имхотепа перестало действовать, - взволнованно произнесла девушка. Она уже не думала о фантастичности слов Хафеза.

– Египетские проклятия очень сложны, - Хафез покачал головой.
– И никто не знает, когда действительно наступит, а когда кончится их срок. Помните, госпожа, что наши предки жили во времена богов - так говорили они сами. Это сейчас мы изверились и ко всему относимся скептически: а человеческая вера, бьющая ключом из сердца, способна творить чудеса. Жрецы Та-Кемет всецело вверяли себя высшим силам, богами их называть или демонами, - и получали в награду высшие способности…