Особенно преступления, совершенные ради любви. Или из принципа.

Хафез с улыбкой поклонился молодой хозяйке, а потом неожиданно по-отечески заключил ее в объятия. Это оказалось совсем не так неприятно, как Меила думала; а потом она решила, что такие нежности из-за ее денег, которых Хафез все-таки дождался, и очень развеселилась.

– Я наконец стала миллионщицей, мой дорогой Хафез, - сказала она.
– Но не знаю, много ли вам это даст. Британский фунт сейчас падает, вы слышали? После развала великой империи, а особенно после кризиса.*

Хафез улыбался во весь рот, глядя на нее.

– Ну конечно, я все это слышал, сладчайшая госпожа Меила, - сказал он.
– И как раз с этим к вам и пришел. Поговорить о вашем… семейном бизнесе, пока у нас еще есть в запасе немного времени.

Тут у Меилы пропала охота смеяться.

– Что вы знаете о моем семейном бизнесе, Хафез?

Директор Британского музея развел руками.

– Не очень много, - сказал он со смирением.
– Но мне известно, что Оскар Линдсей, который был вам отцом после смерти вашего отца, забрал в свои руки промысел, который сделал господина Наиса богатым. Очень вовремя подсуетился, вы не находите?

Взгляд круглых темных глаз Хафеза опять стал по-ястребиному цепок. Меила не могла выговорить ни слова.

– А теперь господин Линдсей прикрыл… свою лавочку, то есть вашу, потому что обогатился достаточно, и вернулся в Англию к жене и детям. Конечно, вас он не обижал, Меила. Но с чем вы остались после того, как этот англичанин вас покинул?

Меила нахмурилась.

– Я думала об этом… но еще не решила, что буду делать.

– Даже если бы вы придумали, воплотить это вам не удалось бы, - хладнокровно сказал Хафез.
– Но у меня есть превосходное предложение, которое будет очень выгодно нам обоим. Позвольте мне взять в руки ваш бизнес. Вы ведь можете познакомить меня… с подельниками мистера Линдсея?

Египтянин сделал паузу.

– Уверен, что вы знаете хотя бы двоих-троих: их не может быть много. Но судя по этой вешалке, вы неоднократно принимали их у себя дома.

Хафез показал на вешалку для шляп, предмет, нужный в быту только европейским мужчинам. Египтяне и арабы, даже европейского воспитания, не являвшиеся правоверными мусульманами, почти никогда не снимали национальных головных уборов, находясь в помещении, - и вообще не обнажали голову прилюдно.

Меила долго не отвечала.

– Я… могу назвать вам пару имен, - наконец сказала она.
– Но предупреждаю вас, что я ни с кем из этих людей не встречалась вне дома, и не имею представления, чем они занимаются вне моего дома. Живут они в британском квартале, хотя сами американцы…

Хафез кивнул.

– Назовите, - сказал он.
– Я найду этих джентльменов.

Меила бросила взгляд на своего телохранителя.

– Если только они все еще здесь. И вы приведете их ко мне домой, где мы все обсудим, - прибавила она.

– Это само собой. Говорите же, - поторопил директор музея, и алчный блеск в глазах выдал его нетерпение.

Меила все еще сомневалась - но наконец назвала имена тех, кого друг ее отца приводил к ней в гости. Это были приличные люди - по крайней мере, на вид. Теперь Меила была убеждена, что театрально броско и зловеще могут одеваться только мелкие бандиты: по крайней мере, на западе. Может быть, в Египте подобные существа на побегушках у этих больших дельцов…

Когда Хафез получил желанную информацию, Меила прибавила:

– Только имейте в виду: моих денег, которые хранятся в Лондоне и в Цюрихе, вы не тронете.

Глядя на вытянувшуюся физиономию своего собеседника, она неожиданно опять почувствовала, как ее разбирает веселье.

– Представьте себе, что экономика Британии рухнет, и мой миллион возьмет и обесценится! Или начнется вторая мировая война… Ха-ха-ха… Что, думаете, такого не может быть?

– Меила, хватит!

Хафез быстро шагнул к ней, и при виде его сердитого, серьезного лица смех Меилы прекратился так же внезапно, как и начался.

– Я не раз давал вам понять, что мой интерес к вам далеко не меркантилен. Во всяком случае, много более, чем меркантилен, - сказал старый египтянин.
– Я и не собирался трогать вашего наследства… после того, как все осуществится, смею надеяться, вы сами найдете этим деньгам наиболее достойное применение.

Хафез многозначительно помолчал.

– И, весьма возможно, наше с вами сотрудничество… и наше служение поможет предотвратить, как вы только что сказали, вторую мировую войну. Я тоже считаю, что эта угроза вполне реальна.