– Как ты похож на свою сестру, просто мороз по коже. Мне кажется, вы даже пахнете одинаково.

– Мы же близнецы, – прошептал Ниэль, всё еще дрожа. – Что нам делать, господин Зэфус, как избежать этого… ужаса?

– А никак, – пожал плечами маг, – даже если ты уйдешь, не знаю, сбежишь, вампир отыщет тебя. Так что нужно просто смириться с этим.

– Но я так не могу, понимаете, не могу! Мне больно, мне дико, мне…

– Что, противно?

Ниэль вдруг вспомнил, как Слай ласкал его в кресле, и ему сделалось жарко.

– Н…нет – признался юноша.

– Нет? Ты серьезно? – удивленно просипел маг.

– Да, – кивнул Ниэль. – Его высочество, пока вы были без сознания, сделал такое… язык не поворачивается сказать.

– Что? Взял тебя ртом, что ли?

– Да, – кивнул юноша, зарываясь лицом магу в подмышку.

– Ну, в этом нет ничего такого необычного. Это называется минет, его очень часто практикуют, когда хотят доставить любовнику острое наслаждение, или когда, как вот сейчас, задница болит.

– Всё равно, – прошептал Ниэль, – это так стыдно.

– Ох, стыдно! – рассмеялся маг. – Знаешь, Ниэль, а я уже и не помню, что такое стыд.

– Правда?

– Да. Мне раздеться перед кем-то – раз плюнуть.

– А я не могу так, – покачал головой Слепой. – Хоть я и не вижу ничего, но, кажется, чувствую всей кожей чужие взгляды.

– Да? – удивился маг. – Это ты про вчерашнее?

– Да, я почувствовал вас, только не знал, что вы там оба были.

– А Далия? Она тоже почувствовала? – Зэфусу страшно захотелось узнать, так же ли чувствительна и девушка?

– Нет, она ничего не заметила, – отрицательно покачал головой Ниэль. – Зато, когда мы в первый раз ужинали…

– Это когда же?

– Как только приехали. Она мне пожаловалась, что когда вы на неё смотрели, она чувствовала себя голой.

Зэфус самодовольно хмыкнул:

– Ещё бы не почувствовала. Знал бы ты, сколько я учился такому взгляду. Вот уж я намучился, пока не стало получаться!

– Намучились? – удивился Ниэль.

– Разумеется. Ты только представь, я собираюсь соблазнить дамочку, эдакую замороженную рыбину, холодную, как сто снежных вершин, а для этого мне нужно её вначале смутить. А как её смутить? Правильно, только таким развратным, раздевающим взглядом. Дамочка от него должна распалиться, а всё остальное уже дело техники. И вот я таращусь на неё и так, и эдак, а ей хоть бы что! Ещё и посмеивается надо мной. И тогда я начинаю мысленно её раздевать. И представляю не её саму, а какую-нибудь знойную красотку, с которой мне было очень хорошо. И всё – дамочка «поехала»! Представляешь, какой это кайф!

– Нет, не представляю. У меня и женщин-то не было.

– Жаль, но ничего, вот наладится жизнь, я тебя познакомлю с красотками, которым нравятся такие, как ты, парни.

Ниэль засмеялся:

– Я бы не отказался попробовать.

Зэфус хмыкнул:

– Вот это слова мужчины.

– Господин Зэфус, – вдруг спросил Ниэль, – а почему вы живёте с его высочеством, если вам нравятся женщины?

– Почему? А я и сам не знаю. Наверное, мне льстит, что я имею самого принца, а может быть, люблю его. Не знаю.

Ниэль притих, обдумывая услышанное, а потом спросил:

– Вы ревнуете его высочество ко мне?

– Немного, – соврал Зэфус.

– Понятно, – не поверил Слепой. – А я ревную сестру к вам.

– Что? – маг даже привстал, но тут же рухнул обратно на подушку. – Почему? Разве… разве…

– Мне кажется, что Далия попалась в ваши сети.

На некоторое время стало тихо, и Ниэль услышал, как колотится сердце мага. Послушав этот стук ещё какое-то время, юноша спросил:

– Вам нравится Далия?

– Очень, – признался маг. – Она меня поразила.

– Чем?

– Я не знаю. Иногда мне кажется, что это действие морока.

– Почему?

– Потому что я обычно к женщинам не привязываюсь, я от них сбегаю. А тут… я даже определить не могу, что чувствую. Знаешь, иногда мне кажется, что мы со Слаем просто умом повредились. Хотя меня вот трудно обвинить в слабости к женскому полу.

– Разве?

– Точно тебе говорю, – кивнул маг. – Дамочки для меня – только средство для достижения мечты.

– Какой мечты?

И Зэфус вдруг вспомнил слова Канцлера, когда он принёс полуобморочную Далию сюда, в спальню. Тот также говорил о мечте. О том ли мечтает Зэфус? Мужчина спросил сам себя, а о чём же он мечтает на самом деле? И сам же себе ответил: о высоком положении, о богатстве, о власти, о независимости. Тут не одна мечта, а целая куча. И вот Канцлер вдруг заявил, что маг мечтает совсем не о том. Тогда о чём нужно мечтать? Может быть, лучше начать мечтать о чём-то небольшом, повседневном, а потом перейти к более великим мечтам?