Малфой мгновение смотрел на Ремуса, словно решая, достоин ли полукровка Ремус того, чтобы говорить с ним.

— Ты говоришь мне, Люпин, что она одна из АВ? Зная, кто я и на что способен? — Люциус опустил палочку и презрительно скривился. — Вы, гриффиндорцы, прикрываетесь своей честью как флагом. Говорите о благородстве и милосердии, о преданности, о друзьях, и при этом столь трусливо переводите стрелки, зная, что именно я могу сделать с человеком, столь сильно унизившим меня? Тебе не кажется, что вся разница между нами заключается лишь в том, что мы, слизеринцы, не лжем сами себе, не приукрашиваем действительность, тогда как вы, — Малфой ткнул пальцем в грудь Люпину, — бравируете понятиями, о которых не имеете ни малейшего представления, только чтобы не признавать своей собственной низости.

Люциус не на шутку разозлися, так, словно его задели за живое, и мародеры удивленно переглянулись.

— Не тебе говорить о низости, Малфой. После того, что ты пытался сделать с Эмили, — опасно понизил голос Ремус, в глазах его мелькнула звериная ярость.

— А… еще одна паршивая овца в стаде, — Люциус усмехнулся. — И такое случается. Но мы заботимся о чистоте своей породы и искореняем все, что может осквернить нашу кровь.

— Если ты тронешь Эмили, — тихо произнес Ремус, еще ближе подступая к Люциусу и чувствуя, как болезненно удлиняются клыки, — клянусь, я убью тебя.

Малфой замер, насмешливо рассматривая гриффиндорца, потом тряхнул головой и, прошипев: «Я запомнил твои слова, Ремус Люпин», вышел прочь. Ветер развевал его плащ и отчаянно трепал волосы, пока Малфой поднимался по длинным лестницам, ведущим к замку.

— Не надо, — устало сказал Люпин, останавливая Джеймса, уже готового броситься в погоню. — В чем-то он прав.

— Что, прости? — Сириус скептически посмотрел на друга.

— Ты слышал. Мы годами преследовали Снейпа лишь за то, что он был другом девушки, в которую влюблен Джеймс, и не мог дать нам отпор. Мы, четверо взрослых вооруженных волшебников, собирались выбить из Нарциссы правду только потому, что она смогла обхитрить нас. Чем мы лучше него? — Люпин кивнул в сторону слизеринца, чья фигура почти скрылась вдали.

— Ремус, не нужно сравнивать нас с ним, — раздраженно ответил Блэк. — Я рос в семье, состоящей из таких, как он, и поверь, они заслужили гораздо более худшего.

— Это не значит, что мы должны уподобляться им, Бродяга.

— Мы перегнули палку, с этим я спорить не буду. Но никто не собирался причинять Нарциссе вреда, нужно было просто ее припугнуть. А Снейп никогда не был невинной овечкой, ты прекрасно знаешь, что он пытался сделать на четвертом курсе с Джеймсом.

— Мы ведем себя, как самые настоящие бандиты, Сириус.

Оба гриффиндорца непреклонно смотрели друг на друга, не желая уступать.

— Я согласен с Бродягой, Ремус, — сказал Джеймс. — Я понимаю, к чему ты говоришь все это, но поминать прошедшее — смысла нет. То, что сделано, не воротишь, а с такими, как Малфой, нужно бороться их же методами. Если хотите подраться друг с другом из-за слизеринского слизняка — ваше право, а я пойду на Историю Магии. Хоть высплюсь.

Джеймс вышел из оранжереи, оглушительно хлопнув дверью. Сириус, еще раз взглянув на Люпина, только фыркнул и последовал за Поттером.

— А что скажешь ты, Питер? — Люпин устало взглянул на друга.

— Ты прав, — глухо сказал тот. — Но ты понимаешь, что не сможешь переубедить их так просто. Тем более сейчас, после всего случившегося.

— Я больше не хочу молчать, Хвост. Я вел себя как последний трус все эти годы, а должен был встать на их пути и не дать им совершить и половину того, что они сделали.

— Они повзрослеют и поймут.

— И сколько еще должны заплатить другие люди за их взросление?

Его вопрос остался без ответа. Питер, покачав головой, вышел из теплиц, оставив Ремуса в одиночестве. Все это было так некстати, особенно сейчас, когда им ни за что нельзя было разделяться.

***

Гостиные Когтеврана

— Ты не говорила мне об этом, — тихо сказала Эмили. — Не говорила о том, что можешь утратить свою волшебную силу.

— Это произойдет не сразу, Паркер, — Беата, как обычно, завалилась в обуви на кровать подруги и теперь бесцельно смотрела в потолок. — Постепенно, день за днем… Возможно, учитывая сложившиеся обстоятельства, я даже не доживу до того, как стану полноценным сквибом. Если слово “полноценный” вообще уместно в подобной ситуации.

— Не говори так.

— Нам всем стоит посмотреть в глаза реальности. Я не буду сидеть сложа руки. Ты не будешь. Ремус и Блэк… тоже. Мы все пойдем на передовую, потому что, если не мы, то кто?

— Мы дети, всего лишь дети. Нам ведь еще нужно сдать ТРИТОНы…

— …устроиться на работу, обзавестись семьей, состариться, умереть. Я в курсе, да. Ты прекрасно знаешь, что такая жизнь не по мне. Лучше ярко и быстро, чем медленно и тоскливо, — Спринклс вздохнула и села на кровати, подобрав под себя ноги. — Скажи мне, что там с письмами Гвендолин, есть что-нибудь интересное?