– Ну конечно… он же мужчина, - усмехаясь, сказала Феофано.

Потом прибавила сурово, сложив руки на груди:

– Это очень плохо, дорогая. Что он кается, как я вижу… Стоит только начать такое, и уже не остановить! Особенно моему Фоме!

– Я боюсь его, - призналась московитка вдруг. – У него рыданья могут смениться припадком, я такое уже видела! Или он сделает что-нибудь страшное, против своих и самого себя, чего никто не сможет…

Феофано кивнула.

– Не объясняй, я понимаю куда лучше тебя.

Она вздохнула.

– Что ж, будем лечить болезнь сильными средствами! Для начала я сама поговорю с братом, я умею… А потом начнем учения, довольно безделья! Начать следует прямо здесь, чтобы люди Аммониев, мои и ваши оценили друг друга; пусть Фома покомандует своими и подерется с чужими. Думаю, кое-кого из простых солдат он одолеет даже без того, чтобы ему поддавались, потому что все-таки лучше обучен и вооружен, – ты ведь знаешь, что сейчас, в наше нищее время, даже знать вооружает и обучает своих воинов кое-как. Я видела, что почти все люди Аммониев одеты в латаную кожу вместо панцирей! Куда это годится!

Феофано замолчала, поджав губы, озабоченная уже только армией.

– Сами Аммонии - отличные кавалеристы, подобные македонским гетайрам*, но их солдатам далеко и до македонской, и до римской пехоты! Впрочем, где теперь таких найдешь!

Она посмотрела на подругу – и вдруг, подмигнув, ущипнула ее за щеку.

– Посмотришь, что умеет твой новый поклонник! А уж он постарается, чтобы привести тебя в восхищение!

Феодора закуталась в шерстяное покрывало, которым прикрылась от холода с головы до пят.

– Только бы Фома не увидел, как Валент за мной ухлестывает. Это убьет его, - пробормотала московитка.

Феофано улыбнулась.

– Не бойся, дорогая, я найду, чем занять Фому. А он человек умный и тонкий, куда тоньше братьев Аммониев, - и, если возьмет себя в руки, постарается не отталкивать тебя придирками.

В тот же день, после долгого разговора, брат и сестра совершенно помирились. Фома Нотарас укрепился духом, даже против ожиданий Феофано, - и помирился также и с женой. Он согласился с нею в том, что Аммониям нужно оказывать знаки почитания и восхищения, и даже согласился потерпеть ухаживания за нею Валента, которые тот не собирался прекращать.

Фома Нотарас знал свою жену и ее верность не хуже Феофано – хотя и с другой стороны…

Потом наконец был скреплен военный союз трех благородных семейств – вином, объятиями и даже поцелуями. Фома Нотарас настолько овладел собой, что позволил расцеловать себя Валенту, который теперь при одном взгляде на прекрасную московитку воспарял на небеса от удовольствия и предвкушения – вернее сказать, предвкушения удовольствия.

Валент и в самом деле из кожи вон лез, чтобы вызвать восторг Феодоры; и та восхищалась, но умеренно, научившись самообладанию у Феофано. Валент был немало разочарован… но, с другой стороны, рад, что приключение не окончилось.

Но гостеванье у Феофано окончилось для всех не так, как думала хозяйка, хотя она просчитала почти все. Фома Нотарас пожелал ехать в лагерь с нею и Аммониями.

Такого подвига Феофано не ждала. Но, конечно, отговаривать брата было себе дороже – она знала его непредсказуемый характер.

Фома и Феодора мирно и даже с грустью распрощались у дверей особняка Калокиров; Феодора обняла мужа, как старого друга, и поцеловала его золотой нательный крест, который патрикий, как ни удивительно, никогда не снимал. А может, именно этого и следовало ожидать от такого суеверного человека – римлянина с его измельчавшими богами, потерявшими всякое значение: человека, лишенного настоящей веры и опоры?

Феодора села на свою гнедую кобылку, подарок мужа, который он старательно выбирал для нее, и еще раз улыбнулась всем. Московитка решила, что поедет назад верхом, а дети - в повозке с нянькой.

Когда Феодора посмотрела на Аммониев, Валент послал ей воздушный поцелуй – точь-в-точь как Фома, когда они еще не были женаты и переживали весну своей любви. Феодора посмотрела на мужа и увидела его понимающую ироническую усмешку. Впрочем, патрикий не сердился.

Феодора послала воздушный поцелуй мужу и, тронув коня, поскакала прочь, первая из всех; за нею ее охранители, а следом тронулась и повозка.

Феодора скакала и думала о Леонарде Флатанелосе.

* Дружина (конница) македонского царя.

========== Глава 62 ==========

“Привет тебе, филэ, северная звезда!

Не соскучилась ли ты еще по мужу? Не успела? А вот Валент по тебе, представь себе, тоскует: он помрачнел совсем как Дионисий и даже перестал заглядываться на других красавиц. Конечно, женщин у нас маловато, а с красавицами необязательно заигрывать, чтобы брать их, мы обе это знаем, – но младший Аммоний очень переменился после встречи с тобой; и когда мы не заняты, терзается чем-то, пьет, но не пьянеет. Ты поистине волшебно действуешь на мужчин – а может, только на греков, подобно своей княгине Ольге?