– Думаешь?

– Можно просто совершить конную прогулку по лесу. Пострелять в безоружных белочек и оленей.

– Люди созданы для того, чтобы есть мясо, Сигюн, – напомнил мне Один.

– Я знаю. Не думайте, что я считаю, что сочные стейки растут на деревьях.

Всеотец расхохотался.

– Думаю, принц Галар был восхищен твоим чувством юмора.

Я пожала плечами, рассматривая траву под ногами.

– Шутов в Альфхейме предостаточно.

Один неожиданно остановился.

– Сигюн, – обратился ко мне царь.

Я подняла голову и внимательно посмотрела на седовласого мужчину.

– Знаю, наши отношения меньше всего напоминают теплую дружбу между родственными душами. Возможно, я был временами строг к тебе и не совсем справедлив, но, поверь мне, меньше всего я бы хотел, чтобы ты испытывала ко мне ненависть и отвращение.

– Я не испытываю к Вам отвращения и уж тем более ненависть. Я благодарна за то, что Вы всегда были честны со мной. Вы никогда не скрывали своих мыслей и чувств касательно меня, – быстро проговорила я.

– О чем рано или поздно я всегда сожалел, – слегка улыбнувшись, ответил Один.

Я подозрительно нахмурилась, пытаясь отыскать срытый подтекст в этой фразе. Сожалеющий Всеотец. Это что-то новенькое.

Один вздохнул, словно прочитав мои мысли. Немного постояв на месте, царь уверенной походкой вернулся к мраморному столику, где располагались садовые принадлежности, и взял ножницы в свои руки. Я остолбенела. Неужели он собирается убить меня? И чем? Ножницами? Я шумно выдохнула. Кажется, у меня начиналась паранойя.

Всеотец подошел к одному из пышных кустов с желтыми розами и отрезал один полураскрытый цветок. Он сделал этот так осторожно и с таким трепетом, что у меня сердце защемило от тоски. Я не помнила Фригг. Не помнила ее запаха, ее нежных рук, тембра ее голоса, но могла поклясться, что я любила царицу. Я разделила утрату вместе со всеми жители Асгарда. Впитала всю ту боль и страдания, которые обрушились на все девять миров после ее кончины. Это что-то на уровне генетики. Эта боль.

– Мне бы доставило искреннее удовольствие, если бы ты отправилась со мной на конную прогулку. Завтра. После утренней трапезы, – протягивая мне цветок, сказал Один.

Я изобразила на своем лице лишь некое подобие улыбки, принимая розу.

– Почту за честь, Ваше Величество.

Я поклонилась.

– Время близится к ночи. Пора садиться за стол, – заключил царь, рассматривая темнеющее небо за окнами. – После заката состоится праздник в честь возвращения наследницы престола.

Рот так и открылся от удивления. Один назвал меня наследницей престола?

– Не волнуйся. Это будет небольшой прием для самых близких друзей. Никаких танцев, – заверил меня Всеотец.

– Спасибо, – сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, и не совсем понимая, за что именно благодарю царя. Признаться, я была удивлена, что признание моих прав на асгардский трон произведет на меня настолько глубочайшее впечатление. Хотелось танцевать, плакать, петь и кричать одновременно. Я так долго к этому шла.

– Но переодеться в что-то более подобающее, чем дорожное платье, думаю, стоит, – окинув меня веселым взглядом, добавил Один.

– А, да, конечно, – радостно согласилась я.

Повисла пауза.

– Я тогда пойду готовиться к празднику? – осторожно поинтересовалась я. Неужели мне удалось избежать суда и последующего за ним приговора? Неужели Всеотец спустит с рук и этот мой поступок? Не верю.

– Конечно, Сигюн, – отпустил меня Один, развеяв всяческие мои сомнения.

– С Ваше позволения, Ваше Величество, – я отвесила неуклюжий поклон и поспешила к выходу, пока царь не передумал.

Только в коридоре мне пришла в голову одна здравая мысль. Приглашение на конную прогулку. Возможно, приговор отложен до завтрашнего дня. А что? Это очень удобно. Можно будет всем представить мою смерть, как несчастный случай. Подпилить ремень на сиденье или ослабить уздечку. Я сама себе сверну шею. Идеальное преступление. Я ударила себя по лбу, прерывая цепочку размышлений. Один не убьет меня. Он, конечно, может быть весьма жестоким, но не сможет убить собственную внучку. Я надеюсь.

Переключившись на другие мысли, я прибавила шаг.

Преодолев длинную лестницу, я свернула в темный безлюдный коридор. Где вся стража? Паранойя накатила с новой силой. Я честно старалась не думать, старалась напустить на себя спокойствие и равнодушие. Перед глазами мелькали картинки предстоящего ужина и места моей смерти. В один миг я представляла роскошный тронный зал, заполненный знатными людьми, и в это же мгновение находилась в страшном темном лесу. Люди смеются, танцуют, наслаждаются музыкой, но я слышу лишь звук ломающихся костей. Моих костей. Вместо вина лужи крови.