— Это дай мне, — Сириус выхватил у нее одну, зубами вытащил из «Огдена» пробку и сделал изрядный глоток.

— Ты что делаешь? — Роксана попыталась отнять у него бутылку, но он отвел руку, поморщился и проглотил обжигающую жидкость.

— Спокойно, так нужно, — выдавил он и сам вернул ей бутылку. — Так, а теперь быстро выплесни немного на рану. Давай!

Роксана поняла, зачем он пил — по правде сказать, ей и самой захотелось, но времени на пьянки не было. Поэтому она просто зажмурилась и плеснула спиртом на открытую плоть.

Сириуса словно подбросило.

Если бы ее тут не было, он бы точно заорал в голос.

Но вместо этого он вцепился зубами в ладонь, отчаянно заругался, вытянувшись в струну, врезал кулаком в стену, качнулся вперед, уткнулся лбом в прикроватный столбик и тяжело выдохнул.

— Черт возьми, Блэк, ты полный придурок, — виновато проскулила Роксана, глядя, как он строит из себя мужика со стальными яйцами. — Если хочешь — можешь орать, нам так обоим проще будет.

Сириус молча вытянул руку, и она поспешно вернула ему бутылку.

— Нормально, — просипел он. — Теперь… — Сириус кашлянул. — Возьми…

Роксана увидела, что из раны снова выделилась кровь.

— Эпискеи!

Кровь остановилась. Блэк удивленно оглянулся, все еще слегка задыхаясь.

— Кое-что и я знаю, — пожала плечами Роксана, чувствуя прилив гордости.

— Превосходно, значит, я все-таки останусь жив? — съехидничал он. — Ладно. Эванс умеет «застегивать» раны в одну секунду. От тебя я подобного подвига не жду, но мы попробуем понемногу, договорились? Заклинание называется Сантино…

За те сорок минут, которые они потратили на то, чтобы залечить спину и бок, Сириус выпил почти половину бутылки, а Роксана потеряла изрядный запас нервных клеток.

Блэк первое время развлекался тем, что подкалывал ее за неумение, но когда увидел в зеркале, как аккуратно и чисто (хоть и медленно) она залечила его спину, замолчал.

Всю операцию он выдержал очень мужественно. Все, что Роксана видела — это как время от времени импульсивно поджимались мышцы на животе, когда ему было особенно больно. Но в остальном он никак не показывал, насколько ему тяжело, и она была очень ему за это благодарна, потому что у нее самой от волнения немилосердно тряслись руки — из-за этого дело и двигалось так медленно.

Когда с укусом на боку было покончено, она перебралась по постели вперед и занялась следами когтей на животе. Это было проблематично, особенно если учесть, что Блэк первым делом предложил:

— Оседлай меня.

И когда Роксана красноречиво отказалась, показав ему средний палец и многозначительно кивнув, он с самым невинным видом пожал плечами.

— Так было бы удобнее, но как хочешь.

Роксана встала на колени у кровати и склонилась над ним, проклиная тот миг, когда вздумала нацепить его дурацкую рубашку. Блэк дышал, его грудь вздымалась и опускалась, он наблюдал за ней с веселым интересом, а Роксана изо всех сил пыталась делать вид, что её не волнуе тот факт, что его ширинка была рядом с её лицом.

— Почему ты не пошел в Крыло? — поинтересовалась она, когда молчать дальше стало невыносимо. Насмотревшись вдоволь на ее ноги, едва прикрытые подолом его рубашки. Блэк теперь блуждал слегка пьяными влажными глазами по ее лицу, и на губах его подрагивала такая улыбка, словно он катал во рту необычайно вкусную карамельку. Это был самый пошлый взгляд из всех, какие только видела Роксана, а ведь она проучилась в преимущественно мужской школе почти три года. Он как будто ждал, когда он сдастся. Как будто читал все её мысли.

— Если там увидят эти укусы, меня запрут в Мунго, — наконец ответил он, помучив ее добрых полминуты. — Они решат, что теперь я тоже оборотень.

— А разве нет?

Они переглянулись.

— А ты думала, что да? — он попытался улыбнуться, но насмешка не могла обуздать ошеломление, которое так и хлынуло на Роксану из прозрачно-серых, остро разрезанных глаз.

— Мне все равно.

Для Роксаны это было трудное, но честное признание. Да, ей и вправду было все равно. Так же, как и с Мироном. Какая к черту разница? Главное, что живой…

Повисла пауза. Блэк смотрел на нее так, словно у нее на лице было неразборчиво написано что-то очень-очень для него важное.

— Что ты делала в Хогсмиде ночью?

Роксана на секунду замерла.

— Какая тебе разница?

Сириус усмехнулся.

— Есть разница, знаешь ли, — и он красноречиво посмотрел на следы когтей, которыми она занималась.

Роксана промолчала.

— Ты что, хотела сбежать? — совсем другим тоном спросил он.

— Это уже неважно, я здесь, — быстро ответила Роксана после небольшой паузы. Она не имела права рассказывать ему. Рассказать о причине побега — значит, выдать Олив. И то, как она сама на самом деле переживала из-за его холодности после их совместной ночи в Крыле. Ей не нравилось чувствовать себя настолько обязанной ему. И настолько благодарной.