– Бесхозяйственность. Народное добро пропадает. Командир, вот чем полосу укатывать. Покрасить в оранжевый цвет и...

Что именно "и..." он не сказал, лишь потряс кулаком в воздухе. Лётчики загалдели, облепили трактор. Кто-то предложил Алимову испытать новую технику. Тот стал сзади на подвеску, осмотрел место водителя, потом постучал кулаком по топливному баку - пустой. Пескаренко показал на ближайший палисадник. За оградой стоял грузовик "КАМАЗ":

– Вон солярка, может продаст?

Алимов, лукаво щурясь, почесал под фуражкой затылок. Он ещё не знал, что в это самое время в пятиста метрах от них, с шоссе у самого въезда в посёлок, в лагерь свернул "УАЗик" командира полка.

Командир утром ознакомился с планом работы, который просил утвердить Алимов. План был заманчив и перспективен. Но выполнение его требовало значительного напряжения сил всего личного состава. Зная склонность своего заместителя к авантюризму, он решил оценить обстановку и принять решение на месте. Он был единственный человек в гарнизоне, кого боялся и чей авторитет признавал Алимов, и командир время от времени приезжал в лагерь с целью профилактики; устраивал жесточайший разнос своему заму, указывал на кучу недостатков, назначал сроки для их устранения и уезжал. Этого хватало на две-три недели. Когда он видел, что Алимов начинает зарываться, садился в "УАЗик" и опять ехал в лагерь.

Командиром полка был полковник Ремизов Иван Николаевич. Родился он где-то в западной Сибири, в многодетной семье. Был глубоко порядочным и трудолюбивым человеком. Внешне выглядел простовато. Рост выше среднего, крепко сбитая, коренастая фигура, огромные кулаки, крупные зубы. У него был очень заразительный смех, когда он хохотал, находясь рядом с ним невозможно было не смеяться. Аристократическими манерами Ремизов похвастать не мог, голос у него был грубый и громкий, разозлившись - много матерился; но при всём этом, был очень умён и много знал. На кителе он носил ромбик Военно-воздушной академии имени Ю.А. Гагарина и значок делегата одного из съездов КПСС. Он был высококвалифицированным пилотом и опытным инструктором. Его уважали и любили за справедливость. Ремизов был из тех командиров, которые "делай как я", а не из тех, которые "делай, как я сказал". Но насколько его любили, настолько же и боялись. Он был очень строг с подчинёнными. Когда у него было плохое настроение, близко лучше не подходить. Казалось, когда хмурится Ремизов, хмурится и небо, и вот-вот раздастся гром и молния.

В лагере "УАЗик" остановился как обычно, у общежития лётного состава, где у командира была отдельная комната. Внешний вид лагеря Ремизову понравился. Не понравилось другое: никто не заметил его приезда. В лагере не было видно ни одной живой души. Постояв у машины, он вышел на центральную аллею и пошёл в штаб. Навстречу ему бежал прапорщик - помощник дежурного по лагерю. Всё же шум мотора кто-то услышал и теперь этот прапорщик бежал выяснить, кого это принесло. Когда увидел, что принесло командира полка, он остолбенел. Он попытался взять себя в руки, подать команду: "Смирно!!!" и доложить, но голос сорвался, он пропищал что-то невнятное. Ремизов усмехнулся и спросил:

– Где дежурный?

– Спит, у него сейчас время отдыха.

– Н-да... А где Алимов?

– Уехал с лётчиками в посёлок.

– Зачем?

Прапорщик, неизвестно для чего, возможно по привычке, сказал первое, что пришло в голову:

– В баню...

В лагере была неплохая сауна. Лётчики и техники построили её пару лет назад по личной инициативе и на личные средства. Ремизов посмотрел в её сторону, баня была на месте, дыма из трубы не было.

– Приедет Алимов - немедленно ко мне.

– Понял. Они к тринадцати часам будут.

– Комнату мою откройте.

– Ключ у майора Сердюк.

– Ну, так найдите майора Сердюк!
– с нажимом произнёс Ремизов, он начинал раздражаться. Прапорщик это почувствовал и засуетился

– Сей момент, товарищ полковник. Я его недавно видел у методического домика, там с курсантами занятия проводят.

– Ах, у вас ещё и занятия с кем-то проводят...

Помощник дежурного уже не сомневался, что пахнет жареным и поспешил скрыться с глаз командира. Ремизов постоял немного и пошёл вслед за прапорщиком к методическому домику.

Там в это время майор Гордиенко заканчивал занятия:

– Всем всё ясно? Зачёт по району полётов в понедельник. И запомните, все вот эти наставления написаны чьей-то кровью. И всё это для того, что бы вы не повторяли чужих ошибок. В авиации цена ошибки - жизнь... Далее, - кто не освоил устный счёт, тренируйтесь. Без этого летать нельзя. Угол сноса, путевую скорость, время и расстояние вы должны мгновенно рассчитывать в уме. Для тренировок использовать каждую свободную минуту. Свободное время всегда надо использовать с пользой, а не ворон считать или там, к примеру, соловья слушать. Правильно, Мусин?

Мусин похолодел. Что это майор сказал? Не может быть! Откуда узнал? Он посмотрел на Гордиенко. Прочесть что-либо в его прищуренных глазах было невозможно. Несколько секунд Мусин обдумывал, как на это реагировать, но тут в класс вошёл полковник Ремизов. Гордиенко, опершись кулаками на стол, встал и подал команду:

– Смирно!

Сделал он это без суеты, деловито, будто командиры полков заходят к нему на занятия по нескольку раз в день. Ремизов сделал упреждающий жест, - сидите, и обратился к майору: