– Сколько времени понадобится? – спросил Тэльво, переминаясь рядом и понуро разглядывая, как целитель трогает осторожными пальцами начавший отекать сустав.

– Пара недель точно, - не глядя, ответил целитель. – Ничего непоправимого, просто связку потянул, но довольно сильно.

Рыжие печально переглянулись и продолжили переминаться с ноги на ногу, и Сулиндо гостеприимно предложил, кивнув на лошадей в соседних стойлах:

– Не хотите уходить, вон, займитесь делом. Где щётки, знаете?

– Не приказывай нам, что делать! – Тэльво оскорблённо задрал нос, мигом включив лорда. Не хватало ещё для младших домов лошадей чистить! И слушаться перебежчиков!

– Я бы с удовольствием приказал вам не портить лошадям ноги, - страшно смутился перебежчик.
– Жаль, не подействует.

– Тебе же сказали уже, это вот эти вот влезли! – огрызнулся Питьо, тыкая в недовольных “этих вот” пальцем. Но все четверо пока ещё сдерживались.

– Боюсь, на них тоже не подействует, - задумчиво протянул Сулиндо, посмотрев в указанном направлении. Ему было совершенно всё равно, кто из столпившихся в конюшне оболтусов виноват в большей степени. Мало им этой глупой вражды, так ещё и лошадей обижают. Вот уж кто здесь точно ни при чём.

Оболтусы сверлили друг друга одинаково тёплыми нераскаявшимися взглядами.

– Пойдём лучше посмотрим, что они с лагерем сделали, - предложил Питьо, презрительно щурясь на Ангарато.
– Всё уже сломали?

– Да не хочу я смотреть! – передёрнул плечами Тэльво.
– Мы что, оставим их тут?
– кивнул на лошадей.
– И уедем?

Минья определённо не собирался оставлять здесь товарища одного, хотя оба коня то и дело посматривали на своих двуногих, проверяя, не собираются ли они сбежать.

– Лучше бы спасибо сказали, - достаточно громко, чтобы услышали, буркнул Айканаро. – Что вам вообще разрешили его тут оставить.

– Пока мы никого не оставляем, - заверил их всех Питьо.
– Пойдём поговорим нормально, без этих.

Тэльво снова покосился на “этих”, на этот раз с сомнением, – они ответили такими же добрыми взглядами, - и сердито подбил сапогом солому на полу, но кивнул.

– Я тоже не хочу тут Атью оставлять, - сказал Питьо уже на улице, когда они прошли немного вдоль левады и остановились у очередного столба ограждения.
– Но что ты предлагаешь? Вести его к нам? Или самим тут остаться жить на две недели?

– Если бы эти все не переметнулись…

– Ну, что теперь. Сулиндо, конечно, хам и перебежчик, но лошадей любит. Так что Атью обижать не будут. Или останемся ненадолго? Пусть подлечат немного, а долечивать у нас будем.

Тэльво пренебрежительно фыркнул. Оставаться в чужом лагере ему ничуть не хотелось.

– Лучше вернёмся через пару дней.

– Да, я тоже думал, - кивнул Питьо.
– Только другая лошадь нужна.

– Это они виноваты, вот пусть и дают лошадей.

– Конечно. – Он снова кивнул.
– Не знаю только, стоит ли ехать сейчас. Поздно уже, но просить у них разрешения остаться тоже как-то… Может, по дороге где-нибудь заночуем?

Тэльво задумался на секунду, кинул брату картинку подходящего места, и через несколько минут они уже ругались с Сулиндо, требуя с него сменную лошадь взамен Атьи, хотя бы на пару дней, до следующего приезда.

***

– Айкале! Алар! Как вы тут оказались?

Верные Амбаруссар терпеливо скучали у самого берега, кидая в озеро камешки и разглядывая круги по воде, и стоявший в середине толпы Айкале сначала услышал знакомый голос, а потом уже заоглядывался и заулыбался, отделяясь от товарищей и подходя к Нинвен:

– Алар! Да вот, Атья ногу повредил.
– Он кивнул на конюшню.

– Правда? – Нинвен оглянулась туда.
– Жалко как! Ну его вылечат?

– Ну, как-то точно вылечат. А сможет ли он после этого носить всадника… Это вот сейчас выясняют.

Девушка сочувственно покивала, но приезду друзей обрадовалась больше, чем огорчилась за Атью.

– А почему вы сюда пришли, а не к нашим? – спросила она.

– Да эти, из третьего дома… – Айкале неопределённо кивнул в сторону лагеря.
– Влезли в нашу охоту, оленей распугали, ну и из-за них так и получилось. В общем, они предложили помочь с лечением, и сюда ближе было.

– А… Ну, хоть помочь предложили. – Нинвен помрачнела немного.
– А то они тут все при одном упоминании первого дома зыркают исподлобья.

– Это мы уже заметили. И как ты тут живёшь вообще?

– Так и живу. – Она обиженно надулась. – Ты слышал уже?

– Про твоего отца? Все слышали, - сочувственно кивнул Айкале.
– Куруфинвэ рвёт и мечет.

Нинвен посопела обиженно, глядя вбок, потом сердито подняла голову:

– Ну как ему в голову пришло вообще?! Ещё и мне вот полчаса лекцию читал, что я зря не радуюсь!