Константин Бальмонт и поэзия французского языка/Konstantin Balmont et la po?sie de langue fran?aise
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:
Ты знаешь легенду? Лишь только луна, Блеснув, озаряет молчание ночи, Средь чащи лесной чьи-то искрятся очи, Средь чащи поет и рыдает струна, Смущая покой задремавшей Полночи, И звуки ее так воздушно-нежны, Что только влюбленным слышны, Когда они шепчутся в сумраке ночи… Любовь моя! светит волшебно луна, И чаща лесная темна Полночной порою, — Скорей приходи и послушай со мною, Как тихо поет и рыдает струна!

Air de Schumann/На мотив Шумана

Tu fermes les yeux, en penchant Ta t^ete sur mon sein qui tremble: Oh! les doux ab^imes du chant, O`u nos deux coeurs roulent ensemble! Oh! les notes qui font souffrir, Et les adorables supplices, Lorsque l'^ame se sent mourir En de si profondes d'elices! D'o`u venons-nous, p^ales ainsi, De l'avenir, du pass'e sombre? Tu souffres, et j''etouffe aussi: Que contemplent nos yeux dans l'ombre?
На грудь мою, полную трепетной муки, Из грустных очей твоих слезы бегут. О, светлым потоком текущие звуки, В которых сердца наши вместе плывут! Как будто бы самая песня страдает: В ней слышны рыданья, в ней слышны мольбы. В блаженстве и муке душа утопает, Полна бесконечно-печальной борьбы. Зачем так бледны мы? Что грусть навевает? Грядущее? Прошлого черные дни? Ты плачешь… С тобой мое сердце рыдает: Что там предстает перед нами в тени?

Sir`ene/Сирена

La sir`ene avait tes yeux clairs, Tes chers yeux, inconstants et vagues, Tes yeux p^ales et sans 'eclairs, Tes yeux de la couleur des vagues. Et la sir`ene avait ta voix, Ta voix troublante d'enfant blonde, Quand elle attirait autrefois Les marins sous la mer profonde. Et n'avait-elle pas ton coeur, Lorsque la perfide adorable Souriait, de son air moqueur, A ces morts couch'es sur le sable?
Во взоре твоем точно бьется волна: Сияет в нем ласка, в нем дышит измена. Такою же лаской коварной полна И взором таким же — пленяла сирена! Когда она голосом нежным пловцов Манила в объятия бездны пустынной, — Тот голос был твой — полный ласковых слов, Дрожащий любовью и детски-невинный! И в миг, когда в бездне корабль погибал, Когда над тонувшими искрилась пена, — Твой смех обольстительно-нежный звучал, Твоею улыбкой смеялась сирена!

Judith/Юдифь

Judith a d'evou'e son corps `a la Patrie; Elle a par'e ses seins pour son terrible amant, Peint ses yeux, aviv'e leur sombre flamboiement, Et parfum'e sa chair, qui reviendra fl'etrie: Et p^ale elle est all'ee accomplir sa tuerie… Ses regards fous d'extase et d''epouvantement, Et sa voix, et sa danse, et son long corps charmant Ont enivr'e le noir cavalier d'Assyrie. Tout `a coup, dans les bras du ma^itre triomphant, Elle eut l'affreux d'ego^ut de l`evres l''etouffant… Puis l'homme s'est couch'e, pris d'un sommeil de b^ete. Dans l'horreur de l'amour autant que de la mort, La femme sur le m^ale a frapp'e sans remord, Et froide, et lentement elle a sci'e sa t^ete.
Полна любви к отчизне, рабством угнетенной, Она красу свою ей в жертву принесла, И с нежной песней, ясным смехом озаренной, К ужасному любовнику пошла. Она идет… Горят алмазные запястья… Предстала перед ним она, как дивный сон, — И жгучим взором, пляской, полной сладострастья, Вождь смуглый Ассирии опьянен! Свой взор к нему она все ближе наклоняла, И вдруг в объятья к ней он, торжествуя, пал И, страстью трепеща, ей ласки расточал, И, трепеща стыдом, она его ласкала… Потом, забывшись, он уснул животным сном… С смертельным ужасом, отчаяньем, стыдом Она стоит, его восторги вспоминает, Дрожа склоняет взор над палачом своим, И вдруг, сама — палач, блестящий меч вздымает, — И тяжкий меч, сверкнув, упал над ним!

Jos'e Maria de HEREDIA

Жозе Мария де ЭРЕДИА

Les Troph'ees [9] /Из сборника «Трофеи»

L'esclave/Раб

Tel, nu, sordide, affreux, nourri des plus vils mets, Esclave — vois, mon corps en a gard'e les signes — Je suis n'e libre au fond du golfe aux belles lignes O`u l'Hybla plein de miel mire ses bleus sommets. J'ai quitt'e l'^ile heureuse, h'elas!… Ah! si jamais Vers Syracuse et les abeilles et les vignes Tu retournes, suivant le vol vernal des cygnes, Cher h^ote, informe-toi de celle que j'aimais. Reverrai-je ses yeux de sombre violette, Si purs, sourire au ciel natal qui s'y refl`ete Sous l'arc victorieux que tend un sourcil noir? Sois pitoyable! Pars, va, cherche Cl'eariste Et dis-lui que je vis encor pour la revoir. Tu la reconna^itras, car elle est toujours triste.

9

Cбopник 1893 г.