Одаривая каждого из них спокойной улыбкой, как требовали того правила этикета, она молчаливо шла вслед за королевой, учтиво кивая головкой, отвечая на обращение очередного придворного рыцаря, превозносящего ее грацию и красоту, а в реальности мечтавшего через ближайшую подругу добиться королевских милостей. Но когда ее взгляд метнулся в сторону, будто пройдя сквозь толпу лицемерных обожателей, она столкнулась с холодным взглядом серых глаз, будто заковавшим ее душу в ледяные оковы.

Облокотившись на массивную колонну, Сандор Клиган одаривал презрительной усмешкой каждого проходящего мимо него рыцаря, да и саму Сансу, застывшую под его тяжелым взглядом. Его окровавленные доспехи, изодранный в клочья плащ, покрытое копотью лицо до ужаса контрастировали с опрятными туалетами придворной знати. Сразу было видно, кто побывал в бою, рискуя жизнью, а кто отсиживался за высокими стенами замка в ожидании развязки. Выражение его глаз будто кричало ей: «Ну что, добилась своего? Поздравляю, занавес опущен, представление завершилось. Добро пожаловать в столь желанную тебе клетку! Сейчас они с обожанием смотрят на тебя, а завтра предадут подлым ударом в спину». Она все поняла! Поняла каждое слово в этой молчаливой тираде и устыдилась своих поступков. Но с другой стороны, а что еще ей оставалось делать? Её отец презирал эти правила, и ее отец мертв. Те же, кто хотел выжить в игре престолов или победить в ней, соблюдали эти догматы неукоснительно, более того, они писали собственные правила и заставляли остальных по ним играть. Лорд Тирион, Петир Бейлиш, лорд Варис, — вот они настоящие игроки. Не имея уважения, силы и прямой власти они каким-то одним им ведомым образом умудрялись вращать мир вокруг себя, превратившись в самых опасных игроков. Если Санса хотела достигнуть своих целей, она должна была приспособиться к этим обстоятельствам, а не пытаться их переломить, как делал ее отец.

Как бы то ни было, сейчас это было не важно, ибо, как ни старалась, девушка не могла оторвать взгляд от угрюмого воина. В этот момент для нее затихли восхищенные голоса, рукоплескания, звон труб. Мир будто сузился для нее до одного лишь взгляда, а она, как завороженная, растворялась в их стальном блеске. Будто ведомая невидимой рукой, она прошла сквозь ряды придворных, с каждым шагом увеличивая скорость, пока, наконец, не перешла на бег. В этот момент все волнения предыдущей ночи вырвались на свободу в неконтролируемом порыве радости. Сейчас для нее не имел значения ни придворный этикет, ни удивленные взгляды, направленные на нее, ни порицание этого лицемерного общества — Санса просто отдала себя во власть эмоций, захлестнувших ее с головой.

— Сандор! — прокричала она, кинувшись опешившему от неожиданности воину на шею. Когда его окровавленные руки сомкнулись у нее на талии, девушка покорно устроила голову у него на плече. Больше она не страшилась того, что грязный, покрытый копотью и кровью нагрудник запачкает ее платье, а его ладонь, зарывшаяся в волосы, растреплет прическу. Раньше этого страшилась глупая девочка, выросшая на песнях про прекрасных рыцарей, но та девочка умерла в день, когда увидела насаженную на пику голову своего отца, та девочка была похоронена в день бегства из Королевской Гавани. Сейчас же она восстала прекрасной девушкой, возродившейся из пепла, и вновь вернулась в эти проклятые стены уже окрепшей и не верившей детским сказкам. То был не ее выбор, то был выбор судьбы. Теперь Санса была уверена, что есть вещи куда страшнее грязного платья и растрепанных волос.

Она не знала точно, сколько времени они простояли в объятиях друг друга, но, когда триумфальный звон барабанов раздался из Великого чертога, солнце уже вошло в зенит, посылая свои холодные лучи, как последний дар промерзшей земле.

— Нужно торопиться, — хрипящим голосом проговорил Клиган, выпуская девушку из своих рук. Во дворе уже никого не было. Как бы ни вызывающе было зрелище красавицы в руках чудовища, но в тронном зале разыгрывалось куда более интересное представление, поэтому все от мала до велика направились вслед за Дейенерис.

— Что случилось с королевой Серсеей? — прошептала Санса, стараясь не отставать от своего спутника, один шаг которого приравнивался к трем ее.

— Она не стала дожидаться, пока ее вместе с сыном приговорят к казни! Сама привела приговор в исполнение! — брезгливо фыркнул Клиган, петляя по нескончаемым коридорам.

— Илин Пейн? — подняв на него вопросительный взгляд, поинтересовалась Санса, памятуя о том, что в прошлый раз именно так она собиралась распрощаться с жизнью.

— Слезы Лиса! Меч — это оружие мужчины, женщины предпочитают другие средства. Ведь только так можно и в смерти сохранить еще не увядшую красоту, — усмехнулся Клиган, потирая ладонью изувеченную щеку.

— Это ужасно… — задумчиво прошептала она, погружаясь в свои мысли.

— В сравнении с тем, что ожидало ее и ее бестолкового отпрыска — эта благодать Богов. Поверь, она оказала сама себе великую услугу.

Войдя в Великий Чертог, Санса поразилась увиденному. За несколько часов зал преобразился до неузнаваемости, возвращая всех присутствующих на десятки лет назад, когда в этих залах властвовал король Эйрис Безумный. На стенах висели нескончаемые черные знамена Таргариенов, драконьи черепа, сложенные в сырых подвалах заняли свои законные места, тысячи свечей своим танцующим пламенем освещали их оскаленные пасти и черные глазницы, заставляя холодок пробежаться по спине. Возвышаясь на Железном троне, выкованном в огне драконов, сидела Дейенерис, бледная как сама смерть, но пытавшаяся совладать со своим душевным волнением. На ее голове багровыми рубинами сияла корона Эйгона Завоевателя, которая, будто кровавый венец, вобрала в себя жизни сотен несчастных, как вечное напоминание о стоимости королевской власти.

Спустя годы скитаний Дейенерис наконец сумела достигнуть желаемого. Королевская Гавань лежала у ее ног. Она вернулась домой! Заняла трон своего покойного отца, отомстила узурпаторам, посмевшим осквернить эти стены, но только это не принесло ей заветного счастья — лишь новый груз ответственности, упавший непосильной ношей на ее хрупкие плечи.

— Этот день — день великой радости, ибо истинная королева вернулась, чтобы занять по праву принадлежавший ей трон, но это еще и день великой скорби, ибо сегодня все мы оплакиваем тех, кто не жалея положил свои жизни на алтарь непрекращающейся войны. Сегодня не будет праздничного пира, но будет поминальная служба. Каждый из нас зажжёт перед жертвенником Неведомого сотни свечей, вознося молитвы за павших воинов, не разделяя их на врагов и друзей, ибо в смерти все едины и все достойны упокоения. Сегодня мы похороним былую вражду и зароем топор войны. Зима близко и пережить ее можно только в мире друг с другом.

Толпа рукоплескала. Санса, тронутая до глубины души этой речью, едва могла сдержать слезы, подступавшие к глазам. Не отрывая взгляда от Дейенерис, она с замиранием сердца следила за каждым ее движением. Но, только проследив за грустными глазами королевы, девушка поняла причину этой мучительно горечи в ее голосе. По бокам от ее трона полукругом стояли невысокие гробы, до этого скрытые от ее глаз толпой. В двух их них Санса разглядела застывшие черты бывшей королевы и ее сына, а в другом, стоявшим по правую сторону трона лежал Даарио, окруженный воинскими регалиями. Вцепившись в руку Клигана, леди Старк сделала несколько шагов вперед, всматриваясь в его раны. Воин погиб мгновенно от одного лишь удара меча, вошедшего в основание плеча и перерубившего тело почти пополам. Расколотый от удара аракх — верный друг командира Младших Сынов в битве, лежал подле него, залитый кровью. Глядя на эту мучительную картину, Санса поразилась силе этого удара и в душу невольно закрались пугающие сомнения, разъедавшие изнутри.