– Ты сделала это явно не в одиночку, - Эйгон тоже опустил глаза на содержимое своей чаши. – Я выбросил их. Я был так зол на тебя, что позволил этому чувству ослепить меня. О Боги, Арья, я так люблю их…

– Я знаю это. Они тоже знают это, - подчеркнула она.

– Но Рэйнис…

– Ты разбил ей сердце, - прервала его Арья, - но если бы она не любила тебя так сильно, она бы так не переживала. С ней все по-другому, не так, как с Эймоном и Алисанной. Она провела с тобой больше времени, и она помнит, как это было… тогда. Она знает лишь то, что когда-то она была центром твоей вселенной, а затем ты просто взял и завел новых дочерей с Джессой Тирелл.

– Коннингтон говорит, что это было моим самым глупым поступком.

– Иметь детей с Джессой?

– Позволить верховному септону объявить наших детей бастардами, - исправил он. – Джон никогда особо тебя не любил, и понимал, чем полезны Тиреллы, но дети… Он сказал, что я опозорил память своих родителей, отказавшись от них.

– Ты для этого приехал, потому что хочешь, чтобы Коннингтон гордился тобой, прежде чем умереть?

– Нет, я приехал, потому что скучаю по своей семье, - Эйгон опустошил свою чашу. – Знаешь, ты была права. Я окружен цветами, и они душат меня. Мейс и Гарлан в малом совете, Лорас на моей защите, Маргери, нашептывающая на ухо Джессе, я просто не могу дышать. Визерис с ними в прекрасных отношениях, все еще полный желания занять трон, обрести власть, и, когда Коннингтон умрет, у меня больше не останется друзей в Королевских землях.

– Это неправда.

– Хелдон не может вынести подобного, Дейенерис хочет помочь всем, не учитывая реальную ситуацию, Эшара отказывается покидать Звездопад, а Ролли не может делать так много. Мейс настойчиво предлагает Джоффри в качестве десницы. Джоффри! Да я скорее назначу шута на эту должность!

– И кого же ты планируешь назначить?

Арья замерла от улыбки, возникшей на лице Эйгона, когда он приподнял одну бровь. Он ничего не говорил, просто смотрел на нее, и она мгновенно поняла, что он хотел ей сказать. Арья покачала головой, удивленно вздохнув.

– Не может быть, что ты это серьезно!

– Почему нет? – спокойно спросил Эйгон. – Ты понимаешь людскую натуру лучше, чем большинство, ты наблюдательна, ты видишь мотивацию других и никогда не стеснялась сообщать мне свое мнение в лицо.

– Королевства не пожелали видеть меня в качестве королевы, и ты думаешь, они примут меня как второе по значимости лицо после короля? Сколько ты выпил?

– Больше, чем следовало, - признал он, - но это не меняет моего предложения. Коннингтон говорит, что я должен назначить десницей того, кому безоговорочно доверяю, и ты единственный человек, кому я могу доверить подобную должность.

Арья поднялась на ноги, замерев на мгновение, прежде чем отрезать:

– Я обманула тебя! Я забрала детей на Стену, вместо того, чтобы поехать туда, куда ты отправил нас! Я угрожала поднять восстание против тебя! Как ты можешь говорить, что вообще доверяешь мне!? Как ты можешь ожидать от меня доверия!?

– Арья…

– Если ты проехал тысячи лиг, чтобы вести себя сейчас так глупо, то прошу провести свое оставшееся время здесь как можно дальше от меня.

Когда она развернулась, чтобы вернуться в свою спальню, Эйгон крикнул ей вслед:

– Я не давал тебе разрешения уходить.

Арья застыла, прежде чем развернуться, пылая от гнева. Буквально пронзив его взглядом, она низко протянула:

– Ты дал мне это разрешение в тот день, когда объявил меня шлюхой перед всеми Семью Королевствами. Если ты хочешь поиграть в короля, найди кого-нибудь другого для этого.

Это было удивительно, - решила Арья, с ненавистью избивая собственную подушку, - насколько сильно она могла любить и в то же время ненавидеть Эйгона Таргариена.

========== Часть 8.3 ==========

Примерно неделю Эйгон практически не замечал ее, проводя дни за посещением северных поселений, осмотром окрестностей с Роббом и его людьми и совещаниями. Арья мало с кем виделась в эти дни – Джесса Тирелл проводила все свое время с благородными леди Винтерфелла, и Арья не была удивлена тем, что ее не приглашали принять участие в мероприятиях, в которых она и так участвовать не желала. Даже после стольких лет на Севере вдали от сплетен и негласных обвинений, Арья знала, что каждый южанин, прибывший с королем, считал ее любовницей короля, а любовниц не приглашала на чай королева.

На седьмой день, покинув замок, Арья обнаружила Эйгона, опустившегося на колени рядом с Брандоном, который был облачен в тяжелую одежду и держал в руках деревянный меч. Сир Родрик одевал младшего сына Робба в собственную легкую броню, а Робб лишь довольно улыбался, прислонившись к забору рядом с Недом и Ролли в его неизменной белоснежной броне. Когда Эйгон помог Брандону обхватить рукоять, показывая ему правильную позицию, Арья вспомнила об уроках, которые он когда-то давал ей, глупых уроках, изменивших всю ее жизнь.