Гермиона чуть отстранилась, приближаясь к незаправленной еще кровати. Она решила застелить ее сама, стараясь выглядеть чуть мягче, чуть лучше в глазах домовиков. Гриффиндорку совсем не привлекала судьба превратиться в очередную аристократку, что не соизволит и пальцем шевельнуть, ей хотелось сохранить хоть крупицу прошлой себя, хоть часть гордой самостоятельной гриффиндорки.

– У меня столько вопросов, что голова сейчас лопнет, – проговорила Джеки, глядя на Гермиону, словно сумасшедшая.

Солнце осветило гриффиндорку, и волосы ее стали отливать ярким золотым блеском. Пуффендуйка в очередной раз отметила красоту и грацию Гермионы. Ту красоту, о которой Джеки может лишь мечтать… День клонился к вечеру, а солнце неуклонно бежало вниз, к краю горизонта. Пуффендуйка забыла обо всем, услышав радостную новость. Фонарь, оставленный в кладовой, все продолжал гореть…

– Ну так спрашивай скорее, – хихикнула Гермиона, складывая одеяло.

Мысли бойко копошились в голове, сменяя друг друга. Джеки никогда не была на подобных мероприятиях и понятия не имеет о том, что делать, как говорить, танцевать или вести себя в подобном обществе. Что, если она опозорится на глазах у Теодора? «Не глупи. Гермиона же тоже грязнокровка, однако все прошло хорошо. Все рабыни – грязнокровки и ни одна не опозорилась…», – успокаивала себя Джеки.

– В чем мы пойдем? – спросила девчушка, усаживаясь за стульчик напротив трюмо.

Одеяло беззвучно упало на кровать, укрыв ее собой, и Гермиона повернулась к пуффендуйке. Она подняла глаза к потолку, на секунду задумавшись. Сейчас платье – меньшая из ее проблем. Впрочем, конечно, каждой девушке хочется выглядеть хорошо в глазах общества… Может быть, Джеки удастся встретить кого-то из знакомых. В прошлый раз Гермиона видела, что ей помахала какая-то незнакомая девушка, и махнула ей в ответ, боясь разоблачения.

– Думаю, что этим займется наша портниха. Лучше скажи, ты умеешь танцевать? – спросила Гермиона, усаживаясь на кровать.

Улыбка озарила лицо Джеки. Глаза, пылающие ярким блеском счастья, засветились неудержимой гордостью. Танцы – пожалуй, единственная в мире вещь, что выходит у Джеки неплохо, даже хорошо. Отец водил ее на бальные танцы, затем, став взрослее, девчушка записалась на более современные. Она бы и сейчас брала уроки… Лишь в танце пуффендуйка не казалась такой нескладной и неуклюжей, лишь в танце ей становилось уютно в собственном теле, что казалось ей невероятно громоздким.

– Да, умею, – похвалилась Джеки. – А что танцуют на таких вечерах? Только вальс? – поинтересовалась она, с жадностью взирая на Гермиону.

– Да, только вальс. В прошлый раз все было роскошно и… Довольно скучно, – посетовала Гермиона.

– А вы с Драко тоже танцевали?

– Нет, – ответила Гермиона, вспоминая чем кончился ее танец с Тео.

Она грустно воззрилась в окно, различая силуэты павлинов, горделиво шагающих по изумрудной траве. Белые, точно снег, странные птицы. Иногда они распушают свои красивые пушистые хвосты и носятся во все стороны, распугивая всякую другую живность. Наблюдать за внешним миром – одно из немногих развлечений грязнокровки, запертой в этой проклятой комнате. Иногда это успокаивало даже лучше, чем хорошая книга. Но теперь, когда она может бродить по поместью, Гермиона сможет найти развлечение поинтересней.

– А как ты думаешь… Кто-нибудь пригласит меня на танец? – спросила Джеки, застенчиво глядя в пол.

Теперь свет улыбки показался на лице Гермионы. Ее безумно забавляли мысли, эмоции этой малышки. Ее страхи так абсурдны, так глупы… Гриффиндорка считала Джеки очень красивой. Веснушки совершенно не портили ее прекрасное нежное личико. Огромные зеленые глаза похожи на два бескрайних лесных луга, волосы цвета пшеницы, эти длинные ноги… Но, смотря в зеркало, сама Джеки видит лишь курносый носик как у свинки, мерзкие пигментные пятна на носу и щеках, кривые, слишком длинные ноги и неопрятные кудри…

– Думаю, что это будет Теодор, – сказала Гермиона, продолжая улыбаться.

В изумрудных глазах Джеки отражалась неописуемая радость. Она немного смутилась от того, что Гермиона так легко раскусила ее «тайну», но безумно обрадовалась, услышав, что Тео может пригласить ее на танец, может приобнять ее за тонкую талию и закружить девушку…. «Нужно попрактиковаться! Обязательно нужно!», – подумала пуффендуйка, поднимаясь со стула.

Солнечный лучик, отраженный серебряным бубенчиком на ошейнике девушки, скользил по стенам, двигаясь вместе с Джеки. Она вдруг вспомнила, что оставила в кладовой светильник, а ведь это очень опасно… К тому же, кто знает, что там хранится? Может быть, оно боится света или тепла? Драко же Пожиратель Смерти, и он может хранить в кладовой что-то мерзкое, незаконное.

– Позови, пожалуйста, домовиху. Пусть вернет меня в кладовку. Я закончу уборку, отнесу обратно фонарь и вернусь к тебе, хорошо? Не хочу гневить хозяина… – пролепетала Джеки, широко улыбаясь.

Гермиона кивнула и хлопнула в ладоши. Появление эльфийки не заставило себя ждать. Она презрительно посмотрела на двух грязнокровок и нехотя дотронулась до руки Джеки, отправляя ее обратно в кладовую. Сырость и мрак вновь накрыли пуффендуйку с головой. Она открыла рот, собираясь поговорить с угрюмой эльфийкой, но той уже не было на месте. Она трансгрессировала прочь, оставив грязнокровку наедине со старыми фотографиями давно убитых людей.