Открыв глаза и с трудом сконцентрировавшись на нависшей перед ним высокой фигуре, Деймон что-то пробурчал и, почуяв запах спирта и горчичников, совсем растерялся.

– Где я? – прошептал он.

– В дурке, Деймон, – сказал Альбус Дамблдор, оказавшись той самой высокой фигурой. – Ты опасный психопат, вот мы тебя и изолировали. Ты давеча разделся догола, обмазался повидлом и бегал по замку, раздавая всем диски Стаса Михайлова.

– Пахан, гонишь?

– Гоню, конечно. Ты в больничке. Отходишь от отравления парами Самогонки Сатаны. Меня отпустило первого, спасибо лимонным долькам за это. Говорил я Сэму: «Включи дольки в меню». А тот головой мотал, мол, они не нажористые. А вот оно как вышло.

Тяжко присев на кровати и откинувшись на подушки, Деймон увидел на кровати справа Драко Малфоя, еще пребывающего в алкогольной коме, а слева – Дина Винчестера, который явно шел на поправку, ибо жевал чебурек.

– Пахан, я такое видел, – признался Деймон. – Мол, «Пусть говорят» с Цезарем Фликерманом, а там….

– Не боись, это просто глюки, вызванные критическим уровнем содержания алкоголя в крови, – успокоил пахан. – Тут все глюки видят, Виктория сказала, что это нормально. Мне вон, представляешь, привиделось, что я лечу с башни. Пиздатое ощущение. А Долгопупсу – что он какую-то змеюку из кольта Гриффиндора застрелил. Кто ж этому жиробасу доверит кольт Гриффиндора, Долгопупс, он же тупой, как хлебушек. Так что, Деймон, не боись, это все глюки, а не реальность.

– Ну слава Богу, – вздохнул Деймон. – Пахан, будь другом, принеси огурчик малосольный.

– Без базара, – улыбнулся Дамблдор. – Идешь на поправку, хочешь похмелиться. Но пивка мы тебе не дадим. Лежи, думай о смысле бытия, если хочешь, а если нет, то возьми вон японские кроссворды.

Пахан удалился, шарудя подолом халата, а Деймон махнув рукой Винчестеру, снова улегся.

– Да чтоб ты, Виктория, была здорова со своей самогонкой, – прошипел военрук и, закрыв глаза, снова уснул.

====== Глава 18. ======

– А он че?

– Сказал, что типа Девяносто Первые Голодные Игры…

– А она че?

– С тесаком на сцену вышла.

– А он че?

– Перепугался.

– А она че?

– Чуть его не зарубила.

– А ты че?

– А я просто ахуевал. Старый, мне кажется, ты меня нихрена не слушаешь.

Гриндевальд, раздраженно взглянув на Деймона, сидящего на перевернутом ведре, пробормотал некие маты на латыни.

– Деймон, я приехал нейтрализовать остатки паров Самогонки Сатаны, потому что вы, химики хреновы, нанесли экологии такой ущерб, что взрыв на «Пушинке» просто курит в сторонке, – грозно сказал он – Вы ж детей потравили, в помещении дышать нечем. Счетчик Гейгера фонит нещадно. Работы дохрена, а ты меня своими бреднями отвлекаешь.

– Гриндевальд Анатольевич, не к кому мне больше пойти, – взмолился Деймон, прибив таракана молотком. – Как только при пахане говорить начинаю, он мне таблеточки какие-то сует, мол, выпей, Деймон, полегчает. А вы ж, етить вашу, экстрасенс. Помоги, старый пень, с ума уже неделю схожу.

Гриндевальд сменил гнев на милость, услыхав про то, что хоть кто-то восхищается его сомнительными экстрасенсорными способностями. Откинув противогаз в самый темный угол Тайной комнаты, в которой хранились различные приспособления для ликвидации химических последствий самогоноварения, Гриндевальд, присев на шаткий стул, повернул к Деймону фонарь.

– Ну рассказывай, только коротко.

– Короче, видение мне было, – зашептал военрук. – Убивашку своими глазами видел. Вот как тебя.

– А как ты понял, что это именно она? Мало ли в Панеме всяких Дейенерис Сальваторе?

– Похожа она на меня, Гриндевальд.

– Надеюсь, не мозгами, – покачал головой Валя. – Иначе бедную девочку придется отдать в спецшколу. Так чего было-то?

– Маньячка она, – горячо сказал Деймон. – Лютая маньячка. Я аж испугался.

– Гены, – пожал плечами Гриндевальд.

– И сказала в конце: «Найду тебя, Деймон Сальваторе, и убью к херам». За что, етить ее веником? Я ж люблю ее, как родную!

– Она тебе и так родная, – сухо квакнул Гриндевальд, нашарив в кармане халата жвачку. – От меня ты чего хочешь, юродивый?

Деймон призадумался. Понятия не имея, как «потомственный экстрасенс» поможет ему во внутренних тревогах, он, вытащив изо рта папиросу, выдохнул дым прямо в лицо Гриндевальду.

– Старый, а вдруг у меня дар? Вдруг мне на «Битву экстрасенсов» надо?

– Сынок, ну что ж ты еблан такой? – взвыл Валя. – Деймон, ты надышался парами Самогонки Сатаны. Я изучил состав и понятия не имею, как вы все еще живы, а про то, что Каркарова вообще не торкнуло, вообще молчу. Сказали тебе, галлюцинации, видения, тошнота, диарея, тяга к суициду, обостренное либидо и депрессия – абсолютно нормальные последствия. А ты уже дар себе приписал.

– Но так же реалистично было...

– Окстись, сынок. Каждого видение озарило, неужто тут вся школа медиумов? Ты на жирдяя этого, Долгопупса, глянь: он видел, как змею из кольта Гриффиндора пристрелил. Ты все еще считаешь, что в каждом видении присутствует капля правды?