— Кажется, я могу помочь, — слегка самодовольно улыбнулась девочка. — Гарри, иди сюда. У меня есть в запасе отличное заклинание. Дай-ка очки.

Все члены команды с интересом уставились на Гермиону, поднёсшую к стёклам очков волшебную палочку и прошептавшую:

— Импервиус!

Гарри в сомнениях осмотрел очки и водрузил их на переносицу.

— Уверяю, поможет, — как можно более убедительно заверила Гермиона.

— Ладно, Грейнджер, спасибо, — отозвался Вуд. — Теперь возвращайся на трибуну. Фред, прекрати строить глазки Анджелине и изволь смотреть на меня, когда я объясняю тебе тактику игры.

Довольная собой, Гермиона поднялась по скользким деревянным ступенькам на трибуну и заняла своё место одновременно со свистком мадам Трюк, возвещавшим о завершении взятого Гриффиндором тайм-аута. Погода и не думала исправляться, наоборот, проблески молнии появлялись теперь гораздо чаще.

— Где ты была и что ты там делала? — спросил Рон, глядя на подругу.

— Помогла Гарри, — отозвалась девочка, полностью поглощённая матчем. — Теперь ему будет гораздо проще играть.

— Надеюсь, — очень тихо прошептала Джинни, так, что её слова услышала только Гермиона.

Шальной бладжер пролетел в опасной близости от трибуны Гриффиндора и исчез в тумане. Голос Ли Джордана, объявившего о том, что, кажется, Гарри Поттер нашёл снитч, прогремел как надежда на скорое завершение матча. Вся гриффиндорская часть трибуны одновременно подалась вперёд, силясь разглядеть сквозь стену дождя две яркие точки — красную и жёлтую, — несущиеся в одном направлении за заветным мячиком.

И вдруг время как будто остановилось. Повеяло холодом — но не тем, от которого ёжились все трибуны, кутаясь в мантии, плащи и прочие утеплённые одежды, а совсем иным. От этого холода, наползавшего неуловимо и стремительно, по коже бежал странный озноб, казалось, проникающий в самую душу. Дыхание резко спёрло, ноги задрожали, и Гермиона открыла рот, чтобы вскрикнуть, но у неё не вырвалось ни звука. Расширившимися от ужаса глазами она смотрела вперёд, на поле, куда, минуя трибуны, надвигались дементоры. Их тёмные одежды развевались траурными флагами, от холода вяла трава.

Преподаватели вскочили со своих мест, выхватив волшебные палочки. Тотчас же холод и оцепенение отступили, не успев полностью завладеть учениками. В этот же самый миг Гермиона наконец-то смогла издать панический вопль: это Гарри, зависший где-то на высоте, падал сквозь свинцовую пелену облаков вниз.

— Господи, он же разобьётся! — взвизгнула девочка, не удержавшись от порыва закрыть лицо руками.

Но, судя по всеобщему облегчённому выдоху, с Гарри ничего не произошло.

— Гермиона, — Рон осторожно тронул её за плечо. — Всё в порядке. Ну, то есть, не совсем в порядке, но…

В этот самый миг по стадиону разнёсся магически усиленный голос директора. Из-за бившего в уши ветра Гермиона, равно как и многие другие ученики, мало что расслышала. Впрочем, в данный момент её больше всего волновал Гарри.

— Всем ученикам немедленно покинуть стадион и разойтись по гостиным факультетов, — наконец, различимо приказал профессор Дамблдор, и трибуны тут же зашевелились.

Гермиона, не теряя даром времени, схватила Рона за руку и потащила следом за собой по скользким от дождя ступенькам на поле, куда уже спешно приземлились обе команды. Сердце бешено колотилось где-то под горлом, глаза щипало от бившего в лицо ветра и слёз. Страх за Гарри назойливо бил по вискам.

«О, Мерлин, умоляю, пусть с Гарри всё будет хорошо!», — мысленно молилась Гермиона.

К тому моменту как друзьям удалось пробиться сквозь ряды спешащих в замок учеников, Гарри — явно находившегося без сознания — уложили на наколдованные директором носилки. В воздухе постепенно теплело: следы вторгшихся на школьную территорию дементоров медленно, но верно рассеивались. Однако влияние стражей Азкабана всё ещё ощущалось: повсюду испуганные, взволнованные лица, ни следа от радости и азарта, владевших всеми буквально несколько мгновений назад. Да и сама Гермиона чувствовала себя неуютно: внутри будто всё заморозили. Рон ободряюще сжал её руку, и девочка вздрогнула, очнувшись.

— С ним всё в порядке? — взволнованно спросила Гермиона, её голос дрожал. Рон ободряюще сжал руку подруги, его взгляд не отрывался от бледного, заляпанного брызгами грязи лица Гарри.

— Да, мисс Грейнджер, — ответил профессор Дамблдор уставшим голосом. — Но всё же я настоятельно рекомендую доставить мистера Поттера в Больничное крыло. Вы можете сопровождать его, если захотите. — Судя по проницательному взгляду директора, он знал, что никто не откажется проводить Гарри.

Заколдованные носилки бережно несли груз, паря над землёй. Впереди импровизированной процессии, кою составляли команда Гриффиндора по квиддичу в полном составе да Рон с Гермионой, вышагивал профессор Дамблдор. Ученики, лавиной хлынувшие с поля, уже скрывались в замке, и потому вокруг было тихо. Где-то вдали исчезали, скользя и навевая опустошение, дементоры.

Сознание постепенно приходило в норму, и Гермиона прерывисто вдохнула свежий влажный воздух, неожиданно понимая, что по щекам её, исхлёстанным ветром, текут слёзы.

— Профессор, — донёсся до девочки голос Оливера Вуда, — вы ведь понимаете, что дементоры — это непредсказуемое обстоятельство, и если бы не оно, то матч мог бы закончиться совершенно иначе. Словом, мы должны переиграть…

— Мистер Вуд, — голос профессора Дамблдора не был злым или сердитым, но какие-то неуловимые нотки в нём заставили Оливера замолчать, а всех остальных — затаить дыхание, — я не считаю, что сейчас подходящее время обсуждать этот вопрос. На данный момент нас всех должно интересовать состояние Гарри Поттера. И хотя я уверен, что всё обошлось, не думаю, что нам стоит говорить о матче — по крайней мере, в данный момент.