К тому моменту в комнату вернулась Парвати, их с Лавандой оживлённые голоса доносились даже через дверь ванной комнаты. Судя по комментариям, девушки были почти готовы.

Гермиона нервно расправила голубую мантию, приятно льнувшую к телу. Непривычный наряд заставлял её чувствовать себя неуверенно. Последний раз вглянув на своё отражение, девушка вышла в спальню.

— Гермиона, ты ли это? — изумлённо пролепетала Парвати. — Пре… прекрасно выглядишь, — выкрутилась она, машинально поправляя волосы.

Лаванда, сидевшая на её постели, заплетала длинное покрывало из иссиня-чёрных локонов подруги во множество мелких косичек. Оторвавшись от своего занятия, она одобрительно кивнула.

— Наконец-то ты выглядишь как девушка, а не как зубрила, — небрежно заметила Лаванда, снова вернувшись к делу. Если бы не улыбка, её слова можно бы было воспринять как оскорбление. — Так и не скажешь нам, с кем идёшь на бал?

— Скоро сами всё увидите, — пообещала Гермиона.

Подойдя к зеркалу в полный рост, она удивлённо рассматривала себя. Мантия чудесного незабудкового оттенка красиво облегала её фигуру и струилась при каждом движении. Было непривычно видеть собственные волосы аккуратно убранными, а не торчащими как попало. Гермиона даже подумала, что сейчас кажется очень красивой. С трудом оторвавшись от своего отражения, она надела туфельки и, вспомнив о ещё одном подарке Чарити, украсила причёску заколкой с голубыми — точно в тон наряду — цветами.

— Французы действительно знают толк в моде, — прошептала девушка, оправив мантию.

До бала оставалось всё меньше времени, и Гермиона начинала немного нервничать. Парвати и Лаванда, пожелав ей приятно провести время, ушли раньше неё. Обе выглядели поистине превосходно: Лаванде очень шла розовая мантия с золотыми узорами, а Парвати — малиновая.

Пару раз Гермиона выглядывала из спальни и тут же пряталась обратно: Общая гостиная была полна старшекурсников и гудела, как растревоженный улей. Спускаться туда ей совсем не хотелось. Гермионой владело нешуточное волнение, заставлявшее её мерить спальню шагами во всех направлениях, взволнованно заламывать руки и теребить изящно спадавшие из причёски на плечи локоны. Девушка то и дело доставала из-под подушки записку, которую ей прислал Виктор Крам вчера: «Я буду ждать тебя у подножия главной лестницы». Один только взгляд на выведенные твёрдым мужским почерком слова заставлял сердце Гермионы стучать быстрее, а разум — успокаиваться.

Наконец, собравшись с силами, Гермиона приоткрыла дверь спальни, и как раз вовремя, так как внизу уже был слышен голос профессора МакГонагалл:

— Раз все готовы, спускайтесь вниз. Бал начинается в восемь, так что у вас есть время найти свою пару — если она с другого факультета. Не толпитесь здесь. И, умоляю, не забывайте о манерах!

Весело переговариваясь, толпа гриффиндорцев вышла из своей башни. Убедившись, что никого не осталось, Гермиона покинула спальню и спустилась вниз. Общая гостиная казалась странно опустевшей, в камине уютно потрескивал огонь, кресла небрежно расставлены по комнате так, как сидели группки учеников. Большие напольные часы показывали на без пятнадцати восемь. Пора спешить.

Но, прежде чем Гермиона подошла к портретному проёму, до неё донёсся чей-то голос:

— Эй, подожди!

Обернувшись, она заметила скатившегося по лестнице из спальни мальчиков одного из близнецов Уизли. Спешно оправляя парадную мантию, он пересёк Общую гостиную и замер, узнав Гермиону.

— Грейнджер, ты, что ли? — удивлённо спросил юноша, стягивая никак не желавшую завязываться «бабочку» со своей шеи. — Вот так неожиданность!

— Я думала, ты уже ушёл, — смущённо пробормотала Гермиона.

— Видимо, опаздывать не я один люблю, — подмигнул Фред, внимательно разглядывая Гермиону. Впрочем, в уютном полумраке гостиной разглядеть что-либо достоверно было крайне сложно. — Мой аксессуар решил подвести меня именно сегодня.

— Что ж, я могу помочь, — предложила Гермиона.

— Извольте, мисс Грейнджер.

Взяв с его ладони протянутую «бабочку», Гермиона подошла ближе к Фреду и, привстав на цыпочки, принялась аккуратно завязывать своенравный аксессуар. С толку сбивал внимательный взгляд юноши и то, что его кожа, в противовес её холодным пальцам, казалась обжигающе горячей. Против воли девушки на её щеках начинал разгораться румянец.

— Всё, — сообщила она, поспешив отойти от Фреда.

Тот взял с ближнего столика забытое кем-то из девушек зеркальце и придирчиво осмотрел «бабочку», кивнув, оставшись довольным осмотром. Выглядел он действительно потрясающе: мантия чёрного цвета небрежно распахнута, под ней — золотистый жилет и белоснежная сорочка. Рыжие волосы слегка топорщатся — впрочем, как обычно. Старые танцевальные туфли начищены до блеска настолько, что в них можно увидеть своё отражение.

— Я думал, ты меня задушишь, — усмехнулся юноша, пальцами ощупывая шею.

— Стоило бы — за все твои насмешки, — вздёрнув подбородок, ответила Гермиона.

— Да ладно тебе, не злись, — Фред щёлкнул её по носу. — Я так понимаю, Анджелина решила не дожидаться меня здесь… Что ж, пошли вместе, я провожу тебя к твоему загадочному кавалеру, если он всё-таки существует. Я шучу, — тут же прибавил юноша. — Ты бы не стала так одеваться, не имей партнёра.

— О, неужели? — сухо отозвалась Гермиона.

— Идём? — Фред предложил ей локоть, и девушка, помедлив, положила на него свою руку.