Ленска вопреки всегдашнему своему обыкновению выглядела высыпанной, и спокойно отдала честь, ожидая распоряжений. За спокойствием явно скрывалась тщательно скрываемая нервность, - девушке, возможно, в первый раз предстояло понюхать пороху...

– Да, сир. Сир?

– Возьмите своих людей, тех, что сейчас в городе, и снова езжайте к перевалу. В эти леса диверсанты, без сомнения, будут пытаться убежать... Ваша задача - не допустить этого. Думаю, вы справитесь. Все необходимые данные требуйте от Мацына и Ожье... Оцените обстановку, броню окопайте на господствующих высотах, выставьте передовых наблюдателей, - сами прекрасно знаете.

На лице ротмистра Дайтон явно прочитал досаду, но сделал вид, что не заметил этого.

– Итак, - обратился он с традиционным напутствием к своим людям, - Я надеюсь, что такой краткий инструктаж вас не смутит. Не со всеми вами мне доводилось воевать бок о бок, но я знаю, что вы - прекрасные военные. Я на вас полагаюсь. Как бы неожиданно не повернулось это дело, оно несравнимо проще того, что вставало перед Армией раньше. Просто делаем свою работу, и нам воздаться!
– он улыбнулся и прижал руку к сердцу. Все прочие молча повторили древний жест, который был хорош тем, что его можно было произвести скрытно, не опасаясь выдать высокий чин собеседника вражескому стрелку...

Дайтон улыбнулся, на этот раз сам себе, и двинулся к своему фургону...

Высадка парашютистов прошла без сучка и задоринки. В 13.40 четыре трехмоторных войсковых самолета вышли на назначенные точки сброса. Их уже обозначили ядовито-зелеными сигнальными дымами гномы Хармлина. Каждый самолет высадил по 28 паратрупперов в течении тридцати секунд... белоснежные купола одних еще раскрывались высоко в небе, а другие уже искусно приземлялись на небольшие пяточки, едва пригодные для этой цели, скатывали шелковые полотнища, расчехляли сброшенные вместе с людьми контейнеры с оружием и боеприпасами. Десантники чувствовали себя в относительной безопасности под прикрытием гномов, однако немедленно на всех плацдармах было выставлено сильное охранение, посты со снабженными оптическими прицелами ручными пулеметами.

В течении следующего часа подтянулись с глухим рокотом "исполины". Дюльферная высадка, - дело не столь быстрое, как парашютная. Окрашенные в контрастный камуфляж великаны заложили перед зависанием не один круг, напряженно шевеля пулеметными счетверенками в нижних огневых точках и высматривая возможную засаду...

Наконец, пилоты выбрали удобные позиции, стрелки взяли каждый свой сектор обзора под надежный контроль, готовые вымести градом пуль .50 калибра любую угрозу для себя и десанта. Под надсадный гул стабилизирующих двигателей заработали лебедки - начали спуск горные стрелки, гренадеры и саперы. Спуск каждого бойца с высоты двухсот футов занимал примерно сорок секунд. На борту каждой машины находилась почти сотня человек с полной выкладкой, - "Исполины" имели поистине фантастическую грузоподъемность... Две лебедки одновременно опускали на землю по два бойца или одинаковому контейнеру с грузом, так, чтобы загрузка уменьшалась равномерно по всей длине обитаемой гондолы баллона. Но все равно от пилотов требовалось неимоверное напряжение - манипулируя рычагами тонкой регулировки стабилизирующих двигателей, они должны были все время держать баллон строго по пузырькам уровня, компенсируя малейшие толчки, а тем более - рывки аппарата в момент отцепки груза.

Закрепленные специальной легко отстегиваемой "сбруей", люди стремительно спускались вниз под жужжание агрегатов, отделяясь от обтекаемого корпуса гондолы и устремлялись к окутанной маскировочными дымами земле. А через полминуты свободно болтающийся на ветру трос с пристяжной системой змеей втягивался обратно...

Таким образом на девяти подготовленных площадках в течении двух часов высадилось почти шесть сотен человек, три мортирных батареи и дюжина расчетов крупнокалиберных пулеметов, которые немедленно начали развертываться на заранее оборудованных позициях. В воздухе постоянно находились также семь самолетов визуальной разведки и девять легких баллонов "Камбала", ведущих непрерывное наблюдение ущелья и окрестностей. Три баллона-ретранслятора висели на большой высоте, чтобы рассредоточенные в горах войска имели устойчивую связь.

Никаких перемещений противника замечено пока не было...

К трем часам дня ущелье было окружено и плотно блокировано. Снайперы и мортирные батареи заняли свои позиции, разделив Аальдровен на сектора обстрела, а розыскные группы готовились к прочесыванию. Бойцы вглядывались в окутанную полупрозрачной дымкой даль ущелья, проверяя оружие и удерживая на коротких поводках небольших остроухих песиков, - дунландских терьеров, отлично показавших себя на горно-поисковых мероприятиях. Ждали Дайтона.

И приказа.

Дайтон с молодости ненавидел высадку на тросе. Страх этот не имел рациональных обоснований - по существу, парашютная была куда опаснее в первую очередь для самого десантника, но еще сержантом Дайтон заметил, что все его тело сжимается в момент зависания баллона над точкой сброса. В эти короткие минуты он очень явственно представлял себе, какой огромный и неповоротливый аппарат этот чертов баллон, как он отлично смотрится в кольцевом прицеле зенитного автомата или пулеметной установки.

Когда падаешь под матерчатым куполом, ощущения не намного лучше, но все же как-то комфортнее.

Бывает еще и планерная высадка, но её Дайтону испытать удалось только на учениях - в реальной боевой обстановке так и не нашлось места, где она была бы возможна...

"Камбала" которая должна была везти комдива, его связистов и его замов, а также взвод охраны, была новенькой, буквально полгода назад сошедшей со стапелей машиной. Взлетели быстро и без накладок, едва все заняли положенные места, двигатели работали ровно и без надрыва. Баллон сделал плавный разворот над аэродромом, разбрызгивая балластную воду, набирая высоту и пробиваясь сквозь туманность над землей...