Он целиком во власти Джона: его языка, его вкуса и сладости имени, которое не покидало и не покинет его никогда.

========== Точка отсчета ==========

Джон мягко отстраняется. Шерлок не сводит взгляда с припухших от поцелуев губ — воображая, как сам смотрится со стороны.

— Шерлок, — начинает Джон, — нам нужно поговорить об этом. Я не… — он обреченно вздыхает. — Просто давай все обсудим.

Шерлок кивает, в ожидании разговора. Другу нужно время, чтобы собраться с мыслями, и, понимая это, Шерлок утыкается в свою тарелку.

Спустя несколько минут вынужденная пауза перетекает в комфортное молчание, которое прерывают лишь тихий звон посуды и редкие звуки с улицы.

Джон достает молоко.

— Будешь? — ответный кивок.

Он достает второй стакан и садится за стол. Они продолжают завтракать в тишине.

Когда с едой покончено, Джон встает и тихонько тянет Шерлока за руку, заставляя того посмеяться: кто из них не может говорить?

Хотя, в общем-то, это не важно. Ему нравится понимать жесты Джона и нравится, что тот, в свою очередь, читает его как открытую книгу. Даже если он никогда не заговорит снова, рядом с ним тот самый, главный человек, с которым слова перестают иметь значение.

Они проходят в гостиную и садятся на диван, повернувшись друг к другу в пол-оборота. Они соприкасаются коленями. Джон чувствует долгожданное тепло, когда их пальцы переплетаются.

— Нужно кое-что прояснить. К вопросу о сексуальном влечении… Что ты имел в виду под «иногда»?

Он тут же перефразировал вопрос так, чтобы Шерлок мог ответить.

— Ты асексуален?

Шерлок пожимает плечами, затем кивает. Не знаю. Да. Он привык подавлять половой инстинкт, находя игру гормонов утомительной и раздражающей. Его никто никогда не привлекал. Кроме Джона, до Джона. Сгоревшие блины — лучшее тому подтверждение.

Но теперь вся невыплеснутая энергия рвется наружу, накрывая с головой, поджигая каждый нерв, каждый сантиметр кожи и каждую клетку тела. Он хочет оказаться ближе: ближе, чем нужно для поцелуя — и приближаться до тех пор, пока не исчезнет одежда, пока их тела не станут одним целым, пока он не поглотит Джона без остатка.

Он касается щеки Джона. Большой палец скользит по скуле, поглаживая; он наклоняется, чтобы сорвать долгожданный поцелуй. Под его напором Джон подается назад, до тех пор, пока неожиданно для себя не оказывается прижат к дивану. Шерлок нависает над ним, перенеся вес на локти и придавив его бедра своими. Джон все еще в халате, и, учитывая катастрофическую близость тел, его нескромная эрекция становится слишком очевидной проблемой.

Это открытие заставляет Шерлока задохнуться и прижаться еще сильнее. Джон снова издает тот странный гортанный звук. Он цепляется за штаны Шерлока, двигая бедрами в такт его фрикциям. Ооо, ммм… Трение — это славно.

Может Джон и не гей (кстати, надо спросить), но точно знает, что делает, двигаясь навстречу так, что их члены соприкасаются, вызывая острые вспышки наслаждения. В отличие от Шерлока, он не теряет остатков самообладания. Шерлок явно проигрывает в способности мыслить ясно — впервые в жизни. Будь рядом кто-то другой…

Однако это Джон, так что все в порядке. Оу, даже более чем. Неожиданно, ему становится тесно в собственной коже.

— Господи, Шерлок, замри, — Джон держит его за бедра. — И перестань издавать эти звуки, иначе я кончу.

Прежде чем Шерлок успевает принять меры, с губ слетает еще один сдавленный рык.

Отчаянное «Джон» заставляет партнера застонать.

— Точно, — Джон старается придать голосу деловой тон — впрочем, выходит неважно. Он отстраняет Шерлока; тот поднимается и, ухватив за руку, помогает ему встать. Он все еще не уверен в себе, так что вместо того, чтобы направиться в комнату, делает шаг в сторону, позволяя Джону вести за собой.

— Кровать, — решает Джон.

Шерлок кивает, соглашаясь.

В спальне Джон останавливается и привлекает Шерлока к себе. Дверь с шумом захлопывается. Их губы встречаются, и поцелуй длится мучительно долго. Шерлок тянет пояс халата, позволяя тому упасть на пол. Ладони Джона скользят под его футболку, и он прерывает поцелуй лишь для того, чтобы избавиться от досадной преграды. Шерлок спешит вернуться к начатому, приникая к вожделенным губам; позволяет Джону исследовать свое тело так, как ему вздумается. Что ж, ммм… В этом он действительно хорош.

Когда с одеждой покончено, Шерлок утягивает Джона на кровать. Сам он падает на спину, тогда как Джон садится сверху. На какое-то время он замирает, зачарованный открывшимся видом.

— Ты великолепен, Шерлок, — наконец говорит он. — Я в жизни не хотел никого сильнее.

Шерлок не может сдержать улыбки. В его голове бьется бешеная мысль:

«Ты прекрасен, Боже, прекрасен. Я даже не думал, что способен желать так сильно», — но все, на что он способен — молчать и улыбаться, и, в общем-то, дело вовсе не в том, что он не может говорить.