— Блять. Донован! Собирай чрезвычайную команду, быстро!

Джон слышит, как та моментально отзывается: «Да, сэр!»

— Я в двадцати минутах от места, — говорит Джон. — Твою мать, я не должен был оставлять его, только не сейчас, — он затыкается, вспоминая, что Грег не знает о найденных канистрах крови.

— Ты не мог знать, — успокаивает Лестрейд. Джон слышит, как тот в спешке роняет вещи. — Мы будем там через семь минут. Кто-то встретит тебя у входа.

Телефон замолчал. Джон на ходу сует мобильник в карман. Он пробирается сквозь поток людей, забывая о манерах, не теряя времени на извинения. На полпути он срывается на бег, а затем несется со всех ног. Через четверть часа он на месте.

У входа дежурит неотложка и три полицейских машины, однако Джон не замечает суеты. Возле двери, оглядывая обстановку, ждет сержант Хопкинс. Она делает знак Джону, и тот замечает, как напрягается ее спина. Констебль заходит в здание, подзывая Джона следовать за ней.

— Он здесь, инспектор, — раздается щелчок рации. — Я приведу его.

Никакого ответа, но, кажется, Хопкинс его и не ждет. Она останавливается у лифта, но Джон бросает: «Лестница», — он не может ждать. Хопкинс кивает и спешит следом. Они буквально летят вниз, преодолевая по три ступеньки за раз.

— Вы нашли его? — голос тонет в топоте ног.

***

Смит вдавливает Шерлока в стол, свободной рукой навалившись на его живот, фиксируя тело ниже разреза. Какая-то — спокойная — часть сознания Шерлока понимает, что теперь, чтобы продолжить движение скальпеля, Смит должен продвигать эту руку вниз, тогда как проще удерживать тело выше разреза и без помех вести лезвие вниз. Дедукция такова: Смит хочет, чтобы рука не закрывала обзор и Шерлок видел тошнотворные манипуляции с его телом.

Другая — большая — часть сознания заставляет Шерлока кричать, извиваться и дергаться на столе, стараясь скинуть с себя Смита. Кляп эффективен: он едва пропускает воздух, что уж говорить о звуках; крик Шерлока застревает на полпути, заглушаемый мокрыми слоями ткани. Смит слишком сильный и слишком тяжелый, чтобы сбросить его с себя; Шерлок никак не может повлиять на ситуацию. Борьба лишь ухудшает его положение: лезвие рвет края раны, добавляя боли — но, несмотря на это, остановить себя Шерлок не может.

Он зажмуривается и откидывает голову назад, дергая связывающие запястья веревки. Боль от них гораздо сильнее, чем от раны, дюйм за дюймом открывающей содержимое живота. Шерлок думает о Джоне, о том, как тот найдет разбросанные по полу органы и увидит содранные в кровь запястья.

Он прищуривается, замедляя дыхание. Должно быть что-то, что поможет выбраться отсюда, избавит Джона от этого зрелища. Он должен остановить это. «Мне жаль, Джон», — в голове бьется отчаянная мысль. «Я пытался. Я не хотел, чтобы тебе пришлось пройти через это снова».

Внезапный грохот заставляет Смита остановиться; два дюйма лезвия остаются внутри раны. Раздаются выстрелы — Лестрейд?

— ПОДНИМИ РУКИ! ПОДНИМИ РУКИ, СЕЙЧАС ЖЕ!

Шерлок открывает глаза. Он старается извернуться, чтобы взглянуть на дверь, но движение отзывается дикой болью в ране; он остается лежать неподвижно. Он может видеть Донован — Боже, он в жизни не был так счастлив ее лицу; она приближается, смотрит на что-то рядом — на Смита, конечно.

Раздается щелчок наручников, и Донован зачитывает его права. Шерлок облегченно всхлипывает. Он жив. Он будет жить. Джону не придется оплакивать его.

— Иисусе, — Лестрейд подходит так, чтобы Шерлок мог его видеть. — Кто-нибудь, притащите гребаных парамедиков! — он рявкает на кого-то у входа.

Голос смягчается, когда он заговаривает с Шерлоком.

— Господи. Ладно, Шерлок, просто лежи спокойно, хорошо? Не двигайся. Мы не хотим сделать хуже.

Шерлок кивает. Лестрейд гладит его по щеке, и пальцы касаются края изоленты. Шерлок наклоняет голову, чтобы дать лучший доступ.

— Все хорошо. Ты в порядке. Просто лежи, ладно?

Инспектор продолжает говорить, пока медленно отрывает края липкой ленты. Он не успевает закончить, а Шерлок уже нетерпеливо выталкивает ткань изо рта.

— Эй, полегче, — предупреждает Лестрейд, решив повременить со скотчем, и вместо этого убирая смятую ткань. — Полегче, Шерлок.

— Джон, — говорит тот.

— Он скоро будет, — отвечает инспектор, — через минуту-другую. Все нормально. Ты будешь в порядке.

Шерлок не понимает, почему тот продолжает повторять эту фразу. Он знает, что будет в порядке. Он сглатывает, пытаясь смочить сухое горло. Пальцы Лестрейда снова гладят его щеку, и внезапно он понимает, что плачет, что он плакал, что он продолжает рыдать.