Но теперь он чувствует другие руки, другие голоса, и Лестрейд отходит в сторону. Кто-то накладывает бинт на рану, выше того места, где все еще торчит скальпель. Укол в предплечье, и мир начинает расплываться. Морфий. Идиоты — ему едва ли больно. Он в шоке. Ему нужно думать.

Холодный металл касается запястий, и веревки спадают. Он пытается соединить руки, но встречает сопротивление парамедиков, которые тут же берутся орудовать бинтом. Кто-то накрывает его ноги.

Он закрывает глаза, игнорируя голоса и действия медиков. В глубине комнаты он слышит звук рации: «Он здесь, инспектор. Я приведу его».

— Джон? — спрашивает Шерлок. Он ощущает странное чувство: напряжение брюшных мышц заставляет почувствовать тонкую пластинку стали, вставленную в рану. Лестрейд отвечает, но голос Шерлока тонет, когда парамедик сдавливает его живот.

— Не пытайтесь говорить! — прерывает доктор.

— Отъебись, — выплевывает Шерлок и слышит голос Джона.

— Ох, слава Богу.

— Джон, — Шерлок поворачивает голову на звук, пытаясь рассмотреть говорящего сквозь толпу окруживших его медиков.

— Я здесь, — Джон приближается так, чтобы Шерлок мог его видеть. Он встает на место закончившего с перевязкой парамедика и сжимает ладонь Шерлока. — Господи, зачем ты говоришь? Заткнись, придурок.

Шерлок улыбается и умолкает. Джон продолжает говорить, обращаясь уже к медикам, так что Шерлок не слушает слова, сосредотачиваясь на звуке голоса. Он думал, что никогда его не услышит. Он жив. Шокирующее облегчение.

Джон смотрит вниз.

— Сейчас они собираются переместить тебя, ладно? Постарайся держать спину прямо, если можешь.

Шерлок кивает. Он чувствует, как ладони обхватывают плечи, бедра и ноги. Джон отступает в сторону. Один из парамедиков все еще надавливает на живот Шерлока. Он фиксирует спину прямо, в какой-то момент оказывается в воздухе, но теперь снова лежит на чем-то твердом и бугорчатом — но это что-то в тысячу раз комфортнее жесткой поверхности стола. Мгновение спустя руки снова сдавливают живот.

Джон теряется из виду, пока Шерлока помещают в лифт и выносят из здания. Он видит его уже в машине неотложки, когда один из парамедиков говорит:

— Вы можете поехать в патрульной машине.

Джон раздраженно бросает:

— Я его муж, я поеду с ним, — его тон не терпит возражений. Спустя мгновение он оказывается рядом с Шерлоком, держа его руку в своих ладонях.

Шерлок моргает. Джон выглядит изнуренным. Шерлок открывает рот, чтобы пошутить, чтобы заставить Джона улыбнуться, но тот кладет палец на его губы.

— Я говорил. Не разговаривай. Они не могут вытащить скальпель, и чем больше ты болтаешь, тем глубже проникает лезвие.

Шерлок склоняет голову.

— Потому что мы не знаем: возможно, скальпель — единственная вещь, удерживающая аорту от разрыва, — объясняет Джон. Он раздражен. — Они не хотят делать операцию в неотложке, без крайней необходимости.

Шерлок кивает и закрывает глаза. Он хочет пошутить о том, что обычно Джон просит его говорить, а не затыкаться, но не находит способа сказать: «Какая ирония, ты заметил?». По крайней мере не сейчас, когда его голова одурманена морфием.

Джон заговаривает, и в голосе слышатся нотки веселья.

— Словно не было твоей травмы. Мы так долго старались заставить тебя говорить, что я и забыл, как трудно бывало тебя заткнуть.

Шерлок криво улыбается, и Джон сжимает его руку.

— Тебе нужно поспать, — говорит он мягко. — Все хорошо. Сейчас ты в безопасности.

Шерлок стискивает его ладонь. Теперь и Джон в безопасности; это важнее.

Вот что имеет значение.

========== Я тебя люблю ==========

До больницы ехать недолго. Шерлок сжимает ладонь Джона, предсказуемо проваливаясь в наркотическое забытье.

Не может быть, чтобы он уснул… Как бы то ни было, просыпается он уже в операционной. Над ним склоняются врачи, безликие в своих халатах и масках, открывающих лишь глаза, но ни один из этих взглядов не принадлежит Джону, единственному, кто имеет значение для Шерлока. Меж тем, это все, что он успевает заметить: спустя мгновение Шерлок понимает, что мир снова уплывает прочь… Должно быть, снова лекарства… Анестези…

Очнувшись вновь, он понимает, что операция позади. Приходит боль, и Шерлок явственно ощущает всю тяжесть своих повреждений. Он пытается сфокусировать взгляд и, все еще сонный, видит лишь нечеткую картинку, однако чувствует, как под чьим-то весом прогнулся край матраса.

В полумраке комнаты он способен различить лишь размытые очертания фигуры, но этого достаточно. Даже в темноте, едва видя, едва соображая, он назовет имя того, кто, просидев рядом бог знает сколько времени, уснул, так и продолжая держать его за руку.

Шерлок пытается говорить, но вместо собственного голоса слышит лишь сухой скрежет. Он прочищает горло и сглатывает, попутно паникуя: вдруг на этот раз он действительно онемел? Затем делает новую попытку, и до слуха доносится хриплый шепот: