– Мама, - сонно позвала уже успевшая переодеться в пижаму София.
– А мистер Диксон хороший?

– Да, милая, - улыбнулась Кэрол.
– А почему ты спрашиваешь?

– Мне он нравится. Он добрый и сильный. И папа его боится. Может быть, он нас заберет к себе? Мы ему мешать не будем. Будем веселить! Ему полезно, - лепетала едва державшаяся на ногах дочка, залезая под одеяло.

Такой простой вопрос. И так сложно на него ответить. Слишком сложно.

========== Глава 35 ==========

Тихо вздохнув от усталости и безысходности, Кэрол подоткнула Софии одеяло и отвела взгляд от ее вопрошающего личика. Что она могла ответить? Как могла сказать ребенку о том, почему они не уходят от отца-тирана? Ведь если раньше Кэрол поясняла дочке, что им просто некуда идти: у них нет ни дома, ни денег, ни родных, ни друзей, способных помочь хотя бы на первых порах, то теперь реалии прежнего мира канули в лету. Теперь они могли попросить себе жилье, им в любом случае выдавалась бы еда и все необходимое для жизни, они могли бы уйти. Вот только как объяснить, что все равно не уйдут? Что Эд так просто не отступится от них? Что Кэрол боится его? Боится, как за себя, так и за Софию? И что Дэрил совсем не рвется забирать их к себе, приводить в свой дом, защищать и оберегать все последующее время.

– Милая, все не так просто, - выдохнула Кэрол, понимая что так и не нашла нужных слов, а София только скривилась, показывая, как ей надоели такие вот отговорки матери.
– Спи лучше. Закрывай глазки и засыпай.

Поцеловав молча закрывшую глаза дочку, Кэрол вышла из ее комнаты, плотно прикрывая дверь и идя в спальню. Почему-то после сегодняшнего вечера даже в комнате дочки оставаться было страшно. Страшно, потому что она ощущала свою вину. Понимала, что даже те пару минут, в течение которых она так просто, и ни о чем не думая, держала за руку столь же беспечного вдруг Дэрила – это много. Достаточно для того, чтобы кто-то, пусть даже в толпе и темноте, отвлекся от салюта и увидел их. И нет никакой гарантии, что этот кто-то не расскажет потом все Эду.

От одной только мысли о последствиях сдавливало грудь и перехватывало дыхание. Нет. Не думать. Не нужно. Никто ничего не видел. Никто ничего не скажет. Все будет хорошо. И даже если не хорошо, просто нормально – это тоже ее устраивает. Просто, чтобы ничего плохого не происходило – уже много. А хорошее… а о хорошем можно просто помечтать.

О том, что Дэрил вдруг станет другим человеком, придет в их дом, возьмет ее за руку и скажет собираться. Заберет их вместе с Софией к себе и попросит Мэрла перебраться в одну из пустующих квартир. А Мэрл тоже вдруг станет другим человеком и без споров согласится. И они будут жить втроем. И в их доме никогда не будут раздаваться крики. В их доме никто никогда и никого не будет бить и оскорблять.

По утрам они будут собираться за одним столом, и Кэрол будет широко улыбаться, глядя на то, как над тарелками с завтраком склоняются две макушки: Софии и Дэрила. А потом она будет уходить в школу, уже заранее мечтая о том, как вернется домой. Она будет стоять на пороге дома и утопать в объятьях Дэрила, касаться губами его губ, говорить, что уже скучает, и слышать в ответ смущенное бормотание, что все это глупости, и они увидятся через несколько часов. Но, несмотря на то, что все это глупости, по его мнению, он не будет размыкать рук, прижимая ее к себе до тех пор, пока в прихожей не появится София, собравшаяся в школу.

Они будут проводить вместе каждый вечер в тепле и уюте. В их доме будет звучать смех, звонкий голос Софии и негромкий хриплый говор Дэрила. Он, наконец, поймет, что ничем не хуже других, что его любят и ценят. А она, наконец, будет счастлива. А ночью…

А ночью они будут отправляться в свою комнату. В общую комнату. В их спальню. Туда, где можно будет с нервными смешками избавлять Дэрила от одежды, туда, где он будет срывать одежду с нее. Туда, где они оба будут падать на кровать, путаясь в руках и ногах друг друга, задыхаясь, жадно целуясь, крепко прижимаясь, сливаясь в единое целое, шепча имена друг друга, выдыхая слова любви…

Картинки мелькали перед глазами, голос Дэрила, сдавленно зовущего ее по имени, звучал в голове, тело, с готовностью откликаясь на собственные ласки, выгибаясь, а искусанные губы не могли сдержать тихих стонов. Ей никогда не было так хорошо. Ей никогда так сильно никого не хотелось.

И это снова были только мечты. Уткнувшись лицом в прохладную подушку, Кэрол успокаивала дыхание, но задыхалась лишь сильней. Правда, теперь уже не от наслаждения, а от слез. От слез о том, чего в ее жизни никогда не будет. Хотя бы потому, что Эд никогда этого не позволит, а подвергнуть Дэрила ежедневной опасности быть исподтишка убитым ее мужем Кэрол просто не сможет. А еще, потому что Мэрл никогда вдруг не изменится и, конечно, не позволит младшему брату совершить такую глупость. И, конечно же, потому что Дэрил не станет другим человеком. А потому не придет и не заберет ее. Не сделает ни единого шага навстречу, как не делал их до сих пор.

Просто потому что он не такой. Просто потому что он не привык к такому. Просто потому что он и сам не знает, нужно ли ему это. Просто потому что он ей понравился именно таким, какой он есть. И никакой другой Дэрил ей не нужен. Ведь это будет уже не он. Замкнутый круг. И выхода нет.

***

Праздничные выходные дни проходили на удивление спокойно. Эд пропадал по полночи со своими друзьями и отсыпался потом до обеда. Кэрол под предлогом хорошей погоды часто уходила на прогулки с Софией, где к ней присоединялась Лори, пытающаяся с помощью длинных разговоров разобраться в себе и своих мужчинах. Подруга действительно старалась наладить отношения в семье, но в ответ на прилагаемые ею усилия требовала от Рика безоговорочного их принятия, а он до сих пор не мог забыть нанесенную ему обиду. Потому порой был слишком холоден, иногда отказывался говорить или, чего никогда прежде не было, вообще обрывал ее на полуслове. А ее каждый такой случай, в свою очередь, тоже обижал, злил и заставлял вспоминать о том, что с Шейном подобного не случалось.