– Именно, я вообще не понимаю, что ему надо от меня.
– Я утянула пирожное с кремовой начинкой и вареной сгущенкой сверху прямо из рук Саши.

– А что нужно взрослому половозрелому дяденьке от маленькой, красивенькой и очень даже фигуристенькой девочки?
– Она лукаво стрельнула в меня карими глазами.

– Милая, если бы я знала ответ, я бы дала ему желаемое и зажила бы обычной и спокойной жизнью.

– Бят, вот скажи честно, ты дура?
– Она не дала мне возмутиться и сразу продолжила: - Трахаться он хочет, дурочка ты моя не в меру наивная.

Я нахмурила брови и возмущённо посмотрела на девушку напротив, потом, вдумавшись в её слова, нахмурилась ещё сильнее, вглядываясь в дно кружки, пытаясь найти ответы там.

Если смотреть на Александра Андреевича в таком контексте, то становится сразу понятно, к чему все эти взгляды, намеки. Непонятно только одно: почему я? Ведь у нас в классе есть Донцовы, которые с удовольствием бы раздвинули ноги перед учителем. Да и остальные четыре девушки тоже, просто они скрывали это. Новенького учителя хотели все, за редким исключением меня и Милы.

Так чем же ему так приглянулась я? Или брать в расчёт то, что я холодно к нему относилась… Типа покорить неприступную крепость…

Если все рассматривать с этого ракурса…

– Осознала?
– сверкнула белыми зубами девушка. В темной комнате, где единственным источником света был все ещё спящий город и новогодняя гирлянда, она смотрелась до ужаса пугающей и очаровательной. Эдакий Дьявол, с которым я тут чаи гоняю.

– Осознала, учла ошибки и расставила приоритеты, - злобно отчеканила я, злясь скорее на себя, чем даже на учителя.

– Какие ошибки, какие приоритеты?

– Не оставаться с ним наедине, всегда говорить чёткое “нет” и даже в клубе прикрываться тобой и Олей с Полиной.
– Я немного помолчала, выпивая кофе, и продолжила: - А на лестнице важных дел секс с учителем ступеньке так на восьмидесятой.

– Дура, ты, Бятка. Я бы вот не отказалась переспать с учителем. Такой адреналин!
– Она зажмурилась, сжимая колечко губ вокруг большого пальца, испачканного кремом.

– Ты же говорила, что ты трахалась с учителем в своей молодости, - удивилась я.

– Да?
– Она открыла глаза и задумчиво посмотрела на меня.
– Нет, - ответила она спустя пару минут молчания.
– Была возможность. Но Фил не позволил. Влез, гаденыш, в самый пикантный момент: я лежу на парте, а красное от перевозбуждения лицо учителя чётко между моих ножек. И вот прикинь, самый такой момент, я почти кончаю, и тут влетает злющий Фил, своротив дверь и с мясом вырвав замок. Ты представляешь, какую силищу немереную надо иметь, чтобы просто дверь сломать? А тут ещё и с косяком дверными в придачу. Ух, было время.
– Я заметила, что во время общения с Ким не чувствую абсолютно никакой скованности, которая бывает даже в общении с Ростовой. С Ким я почему-то могу быть полностью откровенна, а за время её рассказа я ни разу не ощутила пылающий жар стыда и смущения на щеках. Это было приятно. Я наконец-то нашла своего человека.

– Расскажи, - прошептала я, как завороженная следя за каждым мелким движением девушки.

– Про шрамы?
– она, поставив локти на стол, положила передо мной изуродованные шрамами запястья.
– Ну, первый раз не стоит внимания. Узнала, что родители с младшим братом в аварию попали, наглоталась таблеток, села в ванну и полоснула по запястьям. Во второй раз было веселее.
– Она задумчиво посмотрела в окно, на просыпающийся город, и перевела пустой взгляд, в котором плескались воспоминания, на меня.
– У нас в детдоме было что-то вроде группировок. Со своими предводителями и всеми делами. И мы с одним из главарей были по разные стороны баррикад. Постоянно издевались друг над другом.

Помню, как я, ночью, заползла в его комнату, очень тихо, на коленях буквально, с тюбиком зеленки во рту, чтоб тёплым был. И вот прикинь, я стягиваю с него одеяло, салфеткой на груди зеленкой рисую “Гандон” большими буквами, а остальное аккуратно заливаю в трусы. И вот прикинь, в тот момент, когда я, чтобы он не проснулся, мурлыкала колыбельную, он отчетливо простонал мое имя… - Она замолчала, чтобы через секунду продолжить осевшим голосом: - Он поймал меня через неделю. Злой, взбешенный. Отволок за волосы в спортзал, где ждала его шайка. Поставил на колени, расстегнул ширинку, вывалил отдающий зеленой член и заставил сосать… В тот день я заставила отсосать их.

Она усмехнулась. Не мне - своим воспоминаниям. И я поняла, что в тот день произошло нечто большее, о чем она собирается рассказать сейчас. В тот день она поняла, что ещё может сражаться за себя. За свою жизнь.

– Я отползла от него подальше под смех его друзей и пары девок с выражением дикого ужаса на мордашке. Никто из этих уродов не заметил канцелярского ножа в заднем кармане шорт, а я его просто не успела отнести директору… Я все делала быстро, без сожаления. Не на коленях. Нет. Я встала, гордо смотря перед собой, и резанула по запястью. Первой завизжала девочка из средней группы. Она всеми силами стремилась влиться в “элиту”, что готова была сделать что угодно, лишь бы на неё обратили внимание. О, Бят, я никогда не забуду этого искреннего ужаса, который был на лицах окружающих. Серьёзно. Они ни слова не сказали, просто не могли, а я улыбалась. Боже, как же счастливо я улыбалась!
– Я не удержалась, протянула и накрыла её ладонь, а девушка сплела наши пальцы, чуть сжимая их от напряжения.
– Я знала, где надо резать, и насколько глубоко. А они стояли и смотрели. Смотрели, как я заношу окровавленный нож и над второй рукой. О, чёрт возьми, я бы все отдала, чтобы ещё раз увидеть эти лица, - она тихо рассмеялась.
– А потом я пошла к нему. Подошла вплотную, пачкая его своей кровью и буквально чувствуя, как дергается его желудок сквозь кожу.
– Теперь она рассмеялась намного увереннее.
– А я схватила его лицо кровавыми пальцами и прошептала: “Все ещё хочешь, чтобы я отсосала тебе?” Он не ответил, Бят, молчали все! Все ублюдки замолкли в момент моего триумфа. И оттуда ушла победителем именно я! Отдельная история, как я потом дня четыре в себя приходила. Но факт в том, что я всем указала своё место! О, да, это было божественно! Да они потом говорить со мной боялись, прикинь! Я стала в их глазах кем-то вроде Бога.