Аю он увидел случайно, самым краешком глаза: далеко-далеко, в самой чаще этих апокалиптических железных внутренностей мелькнуло её лёгкое голубое платье.

– О, чёрт!
– вырвалось у него.

В простодушном порыве он даже рванулся было следом, но прозрачная стена по-прежнему оставалась стеной и Бенжи со звонким 'дзанннньс!' со всего размаху въехал в неё головой.

Существо засмеялось. Смех его был с резким металлическим оттенком, скрипучий и хриплый, - как скрип несмазанных колёс или звук стекла по стеклу.

– Пойдём со мной, - сказало оно, успокоившись, после чего одной рукой взяло Бенжи за руку, а другой махнуло перед собой, и прозрачная стена медленно поплыла.

Внутри было шумно - там стоял металлический лязг и шорох, а прогоняемый какими-то неведомыми путями воздух громко гудел и дрожал, выплёвываясь из узких, похожих на выпускные окна пневматических перфораторов, щелей. Энергозатратность, казалось, вообще никого не волновала.

Ая нашлась в небольшом круглом зале со стенами из таких же шевелящихся механизмов непонятного назначения. Она сидела в огромных наушниках перед большим конденсаторным микрофоном и пела на незнакомом языке.

То есть это Бенжи подумал так, что она пела. На самом деле с губ её срывались почти одни согласные, мало чем отличающиеся от шороха поршней или стука клапанных коромыслиц, а вся та металлическая братия, которая шевелилась вокруг неё, выползая на поверхность противоестественных стен и снова проваливаясь, внимала её голосу, словно загипнотизированная.

– Боже...
– сказал Бенжи.
– А я-то думал, она маленькая скромная девочка...

– Эй, псс! Амиго!
– прошептал, наклоняясь к самому лицу андроида, его долговязый спутник и подмигнул.
– Коды нужны?

Он раскрыл протянутый кулак, и с его руки на руку Бенжи перепрыгнуло нечто, похожее на крупную металлическую осу.

Нечто потопталось на ладони андроида, поискало подходящий разъём, пискнув, окунуло в него своё тонкое дрожащее жало и замерло.

В течение нескольких долгих секунд данные были слиты, проиндексированы, систематизированы, связаны и сохранены, и Бенжи удивлённо поднял глаза: пела не только Ая - пело всё.

– Тсс... Бесконечная ночь!
– пели стены вокруг.
– Говори, говори, говори! Всё, что будет озвучено, шансы имеет родиться. Всё, о чём мы молчим, наши боги считают по лицам. Помни, помни об этом, храни это вечно внутри...

– Отдай флешку, Бенжи, и я пошёл, - шепнул андроиду на ухо его проводник.
– Там всё равно ярлыки вместо папок.

56. 2331 год. Земля.

На внеочередное экстренное закрытое заседание Совета безопасности ООН в нарушение его же собственных резолюций не были приглашены ни реализаты, ни морфы, ни машины. Также там не было ни журналистов, ни голокамер.

В зале Нью-йоркской штаб-квартиры, на теперь уже минус третьем этаже, за большим круглым столом собрались тридцать два человека в строгих деловых костюмах.

– Давно я не чувствовал себя клоуном так остро, - шепнул на ухо постпреду Великобритании его американский коллега.
– Неужели кто-то из собравшихся здесь всерьёз думает, что отсутствие приглашений остановит тех, кто способен вытворять с нами такое?

– Клоуном?
– отозвался тот.
– Это ещё по-божески. У меня лично ассоциации с младенцем, играющим с матерью в прятки - мы точно так же закрываем глаза и считаем, что спрятались.

Послышался стук деревянного молотка председателя.

– Прошу тишины, господа!

Народ встрепенулся. Кто-то из сидящих затих, кто-то заёрзал, кто-то потянулся дрожащей рукой за стаканом с водой, шёпотом сетуя, что это не виски. Сидящие за столом близнецы-телепаты переглянулись.

– Кхм, - прокашлялся в микрофон один из них.
– Заседание совета безопасности объявляется открытым. Предварительная повестка дня - глобальные изменения в структуре общественного устройства. Повестка дня утверждается согласно основному правилу процедуры Совета безопасности.

Он помолчал, обводя глазами присутствующих.

– Изменения слишком значительны для того, чтобы делать вид, что ничего не происходит. Я надеюсь, все сидящие здесь понимают, что предназначено всё это вовсе не для того, чтобы сравнять позиции - наши с вами и всех тех, кто тоже живёт на Земле, но по той или иной причине не в состоянии заявить о своих правах.

По залу прокатился приглушённый шёпот.

– Что вы имеете в виду?
– снова подал голос американский постпред.