Хардвер играл. Ещё недавно играл.

Внутри у того, кто стоял в узловой точке управления настоящей планетой, была смоделирована планета ненастоящая - целый искусственный мир, этакий Марс-2, расчётная территория, население и мощности которого были ювелирно подогнаны под существующее положение вещей.

Количество 'состояний', умноженное на количество 'ходов', в этой странной игре достигало огромных значений, но выходило так, что последние стыковки с потоком были около недели назад.

– Бенжи, - сказала Ая, - ты там не увлекайся.

– Да тут, собственно говоря, и нечем, - пожал плечами Бенжи, вынимая палец.

Хардвер мигнул диодами на передней панели корпуса, отключая внешнее устройство, но остался включён.

– О! Уже лучше, - усмехнулся морф.

Он шумно прополз на коленках между Аей и андроидом, уселся по-турецки перед системником и засунул внутрь него руки - прямо сквозь панель с портами и кнопками, так, словно та была не из пластика, а из пластилина.

– Знаешь, чем при детальном рассмотрении отличается простое от сложного?
– сказал он в никуда, ворочая там руками.
– Только границами того, что именно ты хочешь рассмотреть. Всё остальное по-прежнему остаётся неизменным. Не в смысле статичным, а в смысле равно-сложным и как бы равноценным. Ни остальной мир, ни невидимые тобой взаимосвязи не отрезаются и никуда не деваются. Когда ты выделяешь что-нибудь простое, ты просто не учитываешь остальное. Понимаешь?

Он вынул руки, и за его руками, на месте оставшейся от них дыры вырос улыбающийся беззубый пластиковый рот.

– Да, - сказал рот.

– Тогда зачем ты нас ждал?

– Для принятия оптимального решения.

– Ахахахаха!
– захохотал мальчик, вытирая друг об друга ладошки. Он повернулся сперва к Ае, а потом и к Бенжи, приглашая их обоих присоединиться к веселью: - Шутник!

– Нет, - серьёзно сказал рот.
– Мне просто надоело играть.

– Дада, - всё ещё смеясь, согласился морф.
– А ведь было бы неплохо, чтобы алгоритм приспособился к игре раньше, чем его хозяину надоело играть.

– Я...
– начал было рот, но мальчик закрыл его пластиковые губы ладошкой:

– Подожди. Сейчас.

Он оглянулся на Бенжи, примериваясь к чему-то, видимому только ему одному, и полез под стол обратно - отключать электричество.

Пока он возился там, на системнике рядом со ртом проступили большие голубые глаза, и, разглядывая чужую новорождённую оптику, андроид без особого удивления отметил про себя её сходство с собственной.

***

Новоявленное существо получилось маленьким и большеголовым, как гидроцефал.

– Ну, что ж, - сказал, снова шумно выползая на коленках из-под стола, морф.
– Я думаю, что это и есть то самое оптимальное решение.

63. 2331 год. Мэтт.

Когда тропа закончилась, Мэтт сел, а потом подумал и лёг навзничь, прямо на песок - этакой распластавшейся на берегу морской звездой, широко раскинув руки и ноги в стороны.

Вверху над ним медленно и величаво плыло усыпанное звёздами небо.

– Воон та звёздочка чуть левее оси эклиптики - это Марс, - сказал, переминаясь с лапки на лапку, дрозд.
– Я хотел показать тебе связи. Смотри.

Он подпрыгнул, сделав крыльями громкое 'ххафф!', это 'ххафф!' отразилось откуда-то множественным гулким эхом, и вместе с этим эхом чёрное пространство снаружи вспучилось и наехало на замершего и онемевшего от неожиданности Мэтта, как увеличиваемое растровым редактором цифровое изображение.

– Свет, блуждающий по Вселенной, встречается на дне твоих глаз со своим отражением точно так же, как звук моих крыльев встречается со своим эхом в этих кедрах, - сказал дрозд, внимательно наблюдая за тем, как Мэтт тщетно пытается прикрыть открывшийся в изумлении рот.
– Где-то в будущем все пути всего на свете сходятся в одной точке.

И заулыбался:

– Моргай, моргай.

Мэтт моргнул и сглотнул внезапно пересохшим горлом.

– У меня на Марсе сестра, - не столько спросил, сколько сказал он: уверенно, так, словно даже не слышал об этом, а присутствовал там сам.

Он часто-часто заморгал, пытаясь проглотить снова навернувшиеся на глаза слёзы, а потом резко перевернулся на живот.

– А я так боялся, что остался один, - сказал он в песок.
– Без никого.

– Опять двадцать пять, - укоризненно покачал чёрной головкой дрозд.