– Или сверну себе шею, прыгая с парашютом, - переворачивая оладьи на сковороде, предположила я шутливо, хотя разговор вовсе не казался смешным.

– Да, именно так. Дата моей смерти известна, но каждое перемещение незначительно меняет ее. Сейчас ты уверена в том, что любишь меня, поэтому в будущем мы с тобой вместе. Но кто знает, что будет потом? Встретишь симпатичного парня, и появился другая альтернатива.

– Да ты пессимист, - засмеялась я, ворчливо хлопнув Эдварда по руке. – Разве ты не вернешься тогда в прошлое и не сделаешь так, чтобы я не заметила того симпатичного парня и прошла мимо него?

Я обернулась через плечо – глаза Эдварда задорно блестели.

– Так и сделаю, - соглашаясь, хихикнул он.

– Делал уже такое?

– Пока не пришлось, - утешил меня муж, потряхивая тарелкой в нетерпении.

– Почему ты выбрал именно утро? – Я откинула на протянутую тарелочку три кругляшка, и Эдвард, довольно причмокнув, вернулся к столу.

– В это время ты дома всегда – рано встаешь, собираешь Сэм в школу и готовишь завтрак. Днем ты на работе, вечером слишком уставшая. К тому же, ты жаловалась мне по телефону, что страшно не досыпаешь. Это решило все.

– А это точно безопасно? – уточнила я, наливая новую порцию оладий на сковороду, и позвала дочь: – Саманта!

– Тут только ты, я и дети – безопаснее быть не может. – Жуя, от удовольствия муж прикрыл глаза и урчал, как кот, которого долго морили голодом.

Саманта спустилась вниз, отдав маленького Льюиса на руки папе. Завтрак прошел в уютной семейной обстановке.

А затем, когда Эдвард практически заснул за столом, я разбудила его, чтобы он отправился в будущее и улегся в нормальной постели.

Мы договорились встретиться на следующее утро, и честно говоря, я ждала этого с нетерпением. Просыпаться в объятиях мужа гораздо приятнее, чем знать, что впереди четыре долгих месяца разлуки.

– Ну, привет, - мурлыкал он каждое утро, когда считал, что я уже достаточно выспалась, и больше не мог ждать. Его нежные пальцы неизменно приводили меня в отличное настроение. – Уже десятый час, Саманта в школе, Льюис спит, а я ужасно голоден!

Двусмысленность выражения вызывала улыбку:

– Голоден в каком смысле? – дразнила я, потягиваясь так, чтобы коснуться телом чувствительных мест мужа.

– Во всех смыслах, - охотно соглашался он, прижимая меня к себе.

Смеясь, я переворачивалась, чтобы на несколько минут погрузиться в блаженную негу интимного соблазнения.

Так проходили дни, каждое новое утро чудеснее предыдущего. Когда спустя неделю, после великолепных выходных, в понедельник я отправила Саманту в школу, а Эдварда, клюющего носом, в Японию, у меня выкроилось несколько часов до встречи с клиентами, желающими обсудить реставрацию старого загородного особняка. Льюис спал, и я решила прилечь ненадолго, расслабиться с книжкой в руках.

Улыбаясь воспоминаниям, в которых смеющийся Эдвард с восторженным румянцем на щеках обнимал меня, воруя с моей вилки кусочек запеченной в сливочном соусе индейки, я поднялась по лестнице. На дом опустилась непривычная тишина, только половицы чуть поскрипывали под моим весом. Эдвард ушел всего несколько минут назад, а я уже мечтала об его возвращении, представляя, как наутро вновь проснусь в обожающих объятиях…

Спальня была темной из-за опущенных штор, солнечные лучи остались на восточной стороне дома. В нос ударил незабываемый запах нашей постели, на которой мы кувыркались где-то с час назад. И когда я вошла, тихонько притворив за собой дверь, ОН уже сидел возле окна… сгорбленный и дрожащий… в инвалидном кресле… 

Глава 8

Спальня была темной из-за опущенных штор, и когда я вошла, ОН уже сидел там, возле окна, в инвалидном кресле. Дряхлая кожа на обнаженных по локоть руках, знакомый браслет на запястье, седые волосы и изменившиеся от старости черты лица… но я узнала его сразу.

– Белла, - заплакал он, как только увидел.

От шока я несколько мгновений не могла сдвинуться с места, но когда Эдвард протянул дрожащую руку, бросилась вперед, чтобы обнять старика. Его седовласая голова упала мне на грудь, и жалость тисками сдавила сердце, когда любимого сотрясли горькие рыдания.

– Ты ушла, - бормотал он надрывно, и его боль становилась моей, словно я вместе с ним переживала мгновения его потери, - я не мог там больше оставаться…

Я поняла, что тоже плачу, поглаживая Эдварда по поредевшим седым волосам. В голове не укладывалось, что вижу его таким старым. Словно это не он перенесся в прошлое ко мне, а я смотрела на свое неуклонно приближающееся будущее, перешагнув на несколько десятков лет вперед.

– Я держался, сколько мог. – Для немощного старика Эдвард прижимал меня довольно крепко, отчаяние придавало ему силы – он не мог отпустить меня, и это я понимала. Сама чувствовала бы то же самое на его месте, и перед искушением вернуться трудно устоять. – Но я не смог жить в мире, в котором нет тебя. Друзья рядом… и дети, внуки… но я никогда не был так одинок... Прости, прости, я напугал тебя… только немного побуду и сразу уйду…