Роясь в своих познаниях по добыче огня, Брайан с грустной ухмылкой констатировал, что их крайне мало. Конечно, он знал, что можно разжечь костер с помощью трения, но теория никогда ранее не применялась им на практике. Но начинать с чего-то обучение нужно. Пусть даже для этого придется возвращаться к истокам человеческого бытия. Брайан нашел более менее на его взгляд подходящую палку и начал ею с силой тереть о ближайшее дерево. Масса усилий и нулевой результат. Что-то он делал не так. Возможно, угол наклона палочки был не совсем удобен. Тогда он взял широкий сук, зарыл его в землю и обхватил для надежности коленями. После чего возобновил трение палкой о его верхнюю часть. В принципе польза уже ощущалась. Разгоряченное работой тело уже горело. Жаль, им нельзя было разжечь костер. И, наконец, дерево слегка затлело! Брайан радостно вскрикнул и поднял палочку к глазам, чтобы удостовериться. Подул на нее, и пламя запылало сильнее. И тут он понял, что дров для костра у него нет, а палка прогорит до того, как он соберет необходимое количество сухих веток для ночного обогрева. Положив горящую палку как можно осторожнее на бревно, служившее ему вторым орудием, он кинулся собирать дрова. Носясь по лесу в темноте, он набил шишек, сбил в кровь пальцы ног, но собрал небольшую кучку хвороста. Однако к тому времени окончательно стемнело, и Брайан не смог найти место, присмотренное им для ночлега. Палка, судя по всему окончательно прогорела, и ее свет более не служил ориентиром в ночной мгле.

Брайан горестно завыл, и где-то вдали эхом отозвались волки. Это заставило парня мигом утихомирить растерзанные чувства и собрать в кулак волю. Среди хвороста он подобрал подходящие для розжига палки и вновь принялся за дело. Успел окончательно вымокнуть, но добыл-таки желанный огонь. Эта ночь была самой лучшей в его жизни. Он был сыт, ему было тепло. И самое главное - он заснул, полностью удовлетворенный собой, довольный проявленным терпением, смекалкой и собственной силой воли.

Наутро Брайан едва смог двигать конечностями. Собранных накануне в темноте дров оказалось недостаточно, костер давно погас, а земля осенью редко одаривает своим теплом. Заставив себя подняться, несостоявшийся пока друид начал прыгать и махать руками. Затем побегал, оглашая чащобу дикими криками - все-таки, когда ноги, вернувшие чувствительность, напарывались на камни и коряги, было ощутимо больно. Немного согревшись, он еще раз пробежался, на этот раз с другой целью: собрал дров и вновь разжег костер. Сегодня у него получилось вчерашнее действо не в пример быстрее и ловчее. Достав из самодельной корзины горсть орехов, Брайан уселся на поваленное дерево и занялся своим неприхотливым завтраком. Поедая плоды деревьев и размышляя о том о сем, парень увидел, как между ветками низкорослого кустарника показалась чья-то мордочка. Брайан решил не мучиться определением его рода и предположил, что это кто-то из семейства кошачьих. Назвав про себя животное, он поступил с ним, как с любой кошкой, приглашающе поведя рукой в свою сторону.

Лесной кот, а Брайан, как не удивительно, верно определил его род, принял приглашение, и настороженно прядая ушами, вышел из-за куста. По размерам животное было сравнительно невелико, но приоткрытая пасть с острыми зубами все же внушала определенные опасения. Да и жестко хлеставший из стороны в сторону хвост показывал явно недружелюбное отношение кота. Зачем же он вышел? Он точно знал, что у человека нет еды, да и снега еще не покрыли землю, чтобы животные не могли найти себе пищу сами. Брайан отринул в сторону мысли и сомнения. Ему давно было одиноко, и хотелось чьего-то тепла. Чем теплокровное животное хуже костра или человека? Серый кот недовольно мякнул и приблизился еще ближе, еще шаг, еще, вновь недовольные дергания хвостом и кот, явственно вздохнув, разлегся на полуголых ногах человека. Он грел его! Делился своим теплом! Брайан удивленно сморгнул и застыл. Мгновенье спустя его рука на автомате легла на холку кота и провела по спине животного. Тот напрягся и слегка зарычал.

– Да что же это?
– Вслух возмутился юноша.
– Греешь, ластишься, а трогать не даешь? Зачем же я тебе.

И вновь кот вздохнул. Вздоха, конечно, как такого не было, но выдох был шумным и таким же явным, как опадание грудной клетки на ногах Брайана. Как же стало тепло и хорошо. Как в родном доме. Давно такого не было. Котов они не заводили с тех самых времен, как умерла мать. Она любила любую живность. А когда она слегла, все животные, которые жили у них в то время в доме, включая даже двух мышей, с которыми так и не смогли справиться два кота и дворовый пес, слегли следом. Один за другим. И покинули землю вслед за матерью. Отец решил, что это к лучшему. Она их любила, те отвечали ей горячей взаимностью. А Брайану запретил заводить новых зверей, объяснив это большим объемом работы в кузнице и невозможностью следить еще и за животными. Он был прав, хотя Брайану, бывало, не хватало веселых четвероногих. А этот четвероногий был иным. Диким, необузданным, недовольным, будто его тут на привязи держали, и совершенно невеселым.

И тут Брайана осенило. Не могло ли так случиться, что он каким-то образом сумел внушить коту подойти и поделиться с ним теплом? Ведь получалось у него читать мысли у некоторых людей. Возможно, при должном развитии умения, он сумел бы и человеку что-то приказать. Брайан даже содрогнулся от такой перспективы. Он представил, если бы ему кто-то что-то приказал, и Брайан, переступая через себя, это выполнил. И тут же решил проверить свою догадку.

– Прости меня, меньший брат кот, я не желал тебе зла и не хотел обидеть, - ему показалось, что кот недоверчиво прянул ушами.
– Я не знаю своих сил, и я просто одинок, у меня нет дома, я сильно замерз, и нуждаюсь в тебе. Но если ты покинешь меня, я не причиню тебе вреда и не буду сердиться.

Тут же кот решительно встал и, не оглядываясь, направился к кустам. Брайан разочарованно опустил плечи. Хотя было бы наивно полагать, что дикий зверь оценит жест благородства и преисполниться состраданием к двуногому. Ладно бы собака, но себялюбивый свободный кот всегда думает в первую очередь о себе и идет только своей тропой. Успокоив себя этой мыслью, Брайан вернулся к другой стороне своего маленького опыта и преисполнился радости. Значит, это действительно была его сила! Он смог призвать животное, пусть не так, как ему самому бы хотелось, а путем преломления воли самой живности, но он что-то мог! Значит, ему не привиделся тот страшный и в то же время восхитительный день. Брайан уже давно перестал винить себя за то, что случилось с рыжим. И единственное, что мешало ему в полной мере осознать себя колдуном - разрушенная мечта о славе воина. Но даже это не мешало ему порой представить, как его, наравне с остальными друидами, чествуют обычные люди. Как к нему обращаются за советом дворяне и, чем фрейи не шутят, даже сам король.

Поэтому новый дар его порадовал. Осталось только придумать, что с ним делать, и можно ли его использовать с пользой. Ведь польза была и очень даже ощутимой, ноги до сих пор хранили тепло теплой пушистой шерсти серого пятнистого. Но заставлять силой было неприятно. Он напрягся, ища поблизости кота. И только найдя его в нескольких пеших переходах, испугался, поняв, что он только что сделал, и разорвал связь.

– Велики боги как же так! Как я смог найти его, когда он так далеко?

Брайаном овладел страх и некий священный ужас. Не слишком ли он много на себя берет? Ему бы вернуться в кузню и заниматься привычным делом, махать молотом и выкинуть из головы все посторонние мысли. Потом он грустно усмехнулся, вспомнив, что никогда таким обычным кузнецом, каким он себя сейчас представил, не был. Свободным, странным, немного диким, чурающимся всех, кроме самых близких, но уж точно не обычным. Не помог бы ему сейчас молот. И если бы в тот день он не увязался за друидом, гулять бы ему сейчас по полям, тоскливо рассматривая горизонт и любуясь непролазными дебрями, одновременно страшась что-то изменить в своей жизни.

Взяв себя в руки, Брайан вновь напрягся и представил тепло животного. Чтобы лучше чувствовать, он прикрыл глаза, и от удивления всхлипнул. Теперь он чувствовал не одного кота, а сразу множество живых теплых тел. Больших и маленьких, близко и далеко. Они шуршали, бегали, прыгали, ели, дрались, жили своей обычной жизнью, совершенно не обращая внимания на наглое внимание какого-то человечишки. Тогда Брайан рванулся к ближайшей точке тепла и слегка погладил ее. Обнял своим теплом, обещая ласку и горячий прием, и поманил за собой. Точка охотно откликнулась и последовала к нему. Все ближе и ближе, наконец, он понял, что зверь совсем рядом, и раскрыл глаза. Буквально у его ног сидело маленькое любопытное животное, смотря на человека круглыми любопытными глазками-бусинками.