Минуточку, а вторая выставка тут где? Мария Петроградская-то куда подевалась? Может, кто-то где-то ошибся, и я не туда попал? Да нет, все правильно. Но почему?.. И лишь в глубине зала, у лестницы, завиднелся соответствующий указатель. Малозаметный лист бумаги формата А4 с невзрачной стрелочкой и припиской: «НА ВЫСТАВКУ М. ПЕТРОГРАДСКОЙ». И это все, ну и слава богам.

Я поднялся на второй этаж. Прямо напротив лестницы, в начале осмотра внимание привлекла крупная квадратная картина. Размер — где-то метра два на два. Ни один посетитель этого этажа просто не мог миновать данное полотно. Называлась картина — «Апокалипсис за дверью — 2». Большую часть холста занимала распахнутая дверь в натуральную величину. По краям виднелись стены дома изнутри, дверной проем обрамлен аккуратным чистым наличником, а за самой дверью, в глубине композиции, простирался тщательно прописанный постапокалиптический пейзаж. Только этот наружный ландшафт разительно отличался от прежних работ Маши. Здесь не было ни растений, ни насекомых, вообще ничего живого. Видимо, день или очень светлая ночь, но ни теней, ни источника света. Одни развалины и мертвая местность. Причем вся эта убитая реальность была освещена так, что словно светилась сама каким-то пугающим, мистическим сиянием.

Была у Маши подобная серия, но что-то там не заладилось, цикл она забросила, и, как я сначала думал, тема осталась незавершенной. Потом, позже, альбом все-таки вышел, и появился интернетовский вариант на личном сайте художницы. Но данной конкретной картины что-то не припомню. Возможно, новое произведение, но, скорее всего, просто пропустил: все-таки следить за творчеством Марии не получалось, да и не ставил я себе такой задачи.

На остальных полотнах виднелись давно уже знакомые миры после людей. Поросшие буйной зеленью индустриальные руины и ландшафты, заселенные яркими крупными членистоногими и пышной растительностью с сочными цветами. В зале больше не удавалось заметить ни одной новой работы, только картины известные по уже опубликованным альбомам или клоны других знакомых полотен.

— Привет! — послышалось откуда-то сбоку и сзади. — Все-таки пришел.

— Конечно, куда я денусь? — ответил я, поворачиваясь к источнику голоса. Мария мало изменилась за то время, что мы не виделись. Может чуть-чуть пожестчела взглядом, но в основном оставалась все такой же. Изящной, сильной и уверенной в себе молодой европейской женщиной. Строгая прическа-каре, совсем чуть макияжа, сердитый взгляд кошачьих глаз. Одета художница была в простую белую блузку, короткую черную атласную жилетку до пояса, слегка перекрывавшую серо-фиолетовую юбку до колен. На ногах черные лакированные туфли. — Слушай, сейчас был внизу, смотрел там разное… и хотел у тебя спросить, как и за каким хреном…

— Стоп! Тоже заметил? — вдруг нервно возбудилась художница. Похоже, тема для нее многое значила.

— Ну, да. Никогда раньше не слышал об этой Витимской. Кто такая?

— О, мой друг, — с пафосом сочно произнесла Маша. — Ирина Витимская — восходящая звезда на художественном небосклоне! Шальная принцесса московского бомонда. Еще недавно она была обыкновенной провинциальной шлюхой и ни о чем таком даже не помышляла. Подрабатывала торговлей личными интим-услугами. Оптом и в розницу. Называла себя моделью, поскольку для всех кому не лень позировала или совсем голая, или одетая так, что выглядела неприличнее голой. За бабло, разумеется. Даже в порно-роликах снималась, я сама их видела. Часто принимала такие позы и ракурсы, что женскую анатомию можно изучать. Апогеем ее мечтаний было работать в каком-нибудь глянцевом журнале для озабоченных мужиков. Ну, а дальше просто повезло. Один столичный бизнесмен ездил на охоту в те края, по чьей-то рекомендации снял ее на вечер, а потом очень уж ему понравилось, как виртуозно она трахается и как затейливо ноги умеет задирать. Запал на нее и сделался постоянным папиком. Золушка, короче. Как в сказке. Привез в Москву, а чтобы она со скуки тут не дурела, сделал художницей. Галерею купил, раскрутил, имя создал. Это он придумал ей псевдоним — Витимская. На самом деле фамилия у нее какая-то смешная и неблагозвучная. Не то Пипкина, не то Попкина…

— Ну, рисовать-то она все-таки умеет. Может, и не очень ярко, но…

— Она?! Умеет?! — сердито возмутилась Маша. — Не смешите мои тапочки, сэр. Это за нее «негры» работают. Сначала вечно голодные студенты художественных училищ, но поскольку молодежь часто невоздержанна на язык, наняли с десяток ветеранов, что по готовым фотопринтам малюют такие вот пейзажики. Работают старички медленно, платят им копейки, но дедушки и тому рады. А сама Витимская и кисти-то в руках никогда не держала, короче. Тем не менее, в соответствующем творческом союзе состоит, корочку МОСХа имеет. Считается, что где-то она обучалась, в каком-то пединституте на художественно-графическом факультете. Говорят, она появилась лишь один единственный раз за полгода до выпуска, одногруппникам что-то там наплели, все всё поняли, но промолчали. Дело сейчас обычное. Потом в торжественной обстановке со всеми надлежащими почестями она получила диплом из рук ректора и стала вроде как профессионалом. Ну, а дальше дело техники. Ее папик организовал ряд персональных выставок, обеспечил рекламу, проплатил прессу, телевидение, и процесс пошел. Теперь она «известный художник».

— А как же авторский стиль?

— По фоткам? Какой там стиль. Нашли таких мазил, что без особого стиля. Или умеют писать без стиля. Короче, прописывают маслом готовые распечатки. Знаешь, как это делается? Берется фотография какого-нибудь пейзажа. Распечатывается на прямо на холсте специальным цветным принтером, а потом на подрамник натягивается. После нанятые «негры» красками ставят мазки на те цвета, что уже напечатаны. Получается «настоящая» картина маслом или акрилом, не суть. И — готово дело, можно в раму вставлять. Естественно, у одного мазки крупнее получаются, у другого мельче, а сама «художница» объясняет это сменой творческого настроения. Более того, там купили какого-то искусствоведа-арткритика, что по ней написал серию статей в художественном журнале, и теперь готовит диссертацию. Короче, ему выгодно и ей.

— А ты-то откуда все это знаешь?

— Оттуда. Слухами, знаешь ли, земля полнится. Здесь она торгует не столько картинами, сколько собственной внешностью и внеочередным допуском к своему папику. Оттого, что она вечно ходит в туфлях на высоких каблуках, у нее на ногах шишки выросли, а все пальцы стали кособокими и кривыми. Она даже трахается в обуви, чтобы у партнера не упал от такого зрелища. Никогда не считала ее сексуальной, может быть, что-то не так вижу, однако, ее внешность лично у меня вызывает только брезгливость и отвращение. Я кривлюсь и ухожу, в памяти остается лишь этот неизбывный образ провинциальной шлюхи с корявыми пальцами на ногах. Не проститутки, а именно шлюхи, к проституткам отношусь с пониманием и где-то даже с уважением: у них тяжелый и опасный труд.