Узнав о появлении на его строящейся крупчатке «знатного иностранца», туда пришёл купец Кальф. Полюбовавшись на чёткую и быструю работу добровольного работника, он не удержался от восклицания:

— Браво, герр Питер, отличная работа!

Пётр отрешённо взглянул на него, видимо не желая отрываться от дела, и тут же снова продолжил кладку.

Кальф помялся, постоял и сказал уже более определённо, представившись такому рьяному работнику:

— Герр Питер, я Кальф, хозяин этой стройки, и хотел бы познакомиться с вами.

— A-а, — сказал Пётр, с некоторым сожалением откладывая кельму. — Пётр Михайлов. — И подошёл к купцу, протянул руку, едва отерев с неё капли раствора. — Хорошая будет мельница, главное — на удачном месте, — сказал Пётр вполне искренний комплимент.

— А вы знаете, как я её назову, герр Питер?

— Как?

— Я назову её крупчаткой великого князя, — сказал, лукаво улыбаясь, Кальф, надеясь, что герр Питер оценит его намёк.

— Ну что ж, это дело хозяйское, — пожал плечами равнодушно Пётр.

— Герр Питер, послезавтра я спускаю на воду своё судно.

— В море? — сразу оживился Пётр.

— Да. Вы не хотели бы взглянуть, как это у нас делается?

— С удовольствием, — загорелся Пётр, и, видимо, нетерпение его было столь велико (это ждать аж до послезавтра!), что он попросил Кальфа: — Расскажите, как это у вас делается. И покажите ваше судно.

— С удовольствием, герр Питер. Пройдёмте на верфь.

И они отправились на верфь, оживлённо беседуя о предстоящем событии.

— Спуском на воду у нас занимается особая компания, герр Питер, — рассказывал Кальф. — Плату за это берут от пятидесяти до двухсот пятидесяти гульденов, это смотря по величине судна.

— А как? Как это делается?

— Корабль спускают в канал, подводят к плотине, потом с помощью машин поднимают на насыпь плотины, протаскивают по ней. А это ни много ни мало сто пятьдесят футов, такова ширина плотины, и на другой стороне опять спускают в воду. Это очень трудная и опасная операция, герр Питер.

— Я представляю себе, господин Кальф, представляю. Я постараюсь помогать вам.

— Нет, нет, герр Питер, это могут делать высокие специалисты, знающие хорошо эту работу. Вас я приглашаю только посмотреть.

— Ничего, там посмотрим, — усмехнулся Пётр, и Кальф понял, что этот «герр» вряд ли будет простым зрителем.

— Вот моё судно, — указал Кальф, — оно готово полностью, хотя ещё без мачт.

— Конечно, — догадался Пётр, — мачты при перетаскиванье излишни. Это, как я понимаю, кофа?

— Вы угадали, герр Питер, — удивился Кальф. — По каким признакам?

— По обводам и величине. Да и потом, у вас в основном грузовые, купеческие суда строятся, так что угадать нетрудно. На неё, насколько я помню, ставится две мачты, грот [37] и фок [38] .

— Совершенно верно, герр Питер.

Они поднялись на палубу кофы, спустились в трюм.

— Сделано на совесть, — отметил Пётр качество работ и, когда поднялись наверх, обратил внимание на новенькое одномачтовое судно, с подобранным гротом стоявшее у берега.

— А это чей буер?

— Мой, герр Питер.

— Продайте мне его, — неожиданно попросил Пётр.

— Но он недёшев, герр Питер.

— Сколько?

— Четыреста пятьдесят гульденов.

— Я его беру.

— Но-о, — замялся Кальф, — он ещё как бы не окончен.

— Вы имеете в виду бушприт?

— Ну да.

— Это я быстренько сделаю сам. По рукам, господин Кальф?

— Что делать? Берите. Не смею вам отказывать, герр Питер.

Отыскав Меншикова — своего походного казначея, Пётр сказал ему:

— Я купил буер у Кальфа, иди и расплатись.

— Но у нас же есть лодка, мин херц, — пытался Алексашка защитить казну.

— Дурак. Сравнил лодку с буером.

— А за сколько?

— За четыреста пятьдесят.

— Ух? Те-те-те-те, — воскликнул казначей, но отправился исполнять приказание, понимая, что с «мин херцем» спорить бесполезно и даже опасно.

Отправившись к своей новой покупке чуть свет, когда на верфи ещё и сторож спал, Пётр принялся мастерить бушприт, мачту, лежащую на носу почти горизонтально. Вместе с Меншиковым установил его, закрепил, оснастил.