Гарри положил ладонь на его левое предплечье, сжал – не до боли, крепко – не отстраняя, а заставляя держать дистанцию. Накрыла болезненная горечь понимания. Разговор этот казался зеркальным отражением другого – Снейп снова злился на себя – а переставал ли он когда-нибудь это делать? – и расшатанные нервы его немного привести в порядок можно было лишь одним способом.

– Из-за меня попала в плен Гермиона, исчез за аркой Сириус и едва не погиб Рон. Я пытал Беллатрису Лестрейндж и мне – можете не верить, понравилось. Родители Невилла остались бы в здравом рассудке, если бы я умер. Я знал, что однажды вы можете не вернуться, и ни разу не предложил вам начать пить зелье, блокирующее действие метки, – Гарри отпустил предплечье, думая, что слова Гермионы о действенности невербальных аргументов, кажется, имеют под собой реальную основу. Учитывая, что он наболтал, представлялось вполне вероятным, что Снейп заставит его пожалеть об этом.

На мгновение показалось – Снейп признает, что они похожи больше, чем обоим хотелось бы. Невиданная наглость, кажется, вогнала его в ступор. Гарри застыл, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть это ощущение безоговорочной победы. Снейп осклабился.

– Два месяца отработок, Поттер. И да – если будете говорить также вдохновленно, вам обязательно выложат все тайны – от содержимого бабушкиных сундуков до спрятанной от жены бутылки Огденского.

И задул свечу.

***

Гарри проснулся выспавшимся, но ничуть не отдохнувшим. Затеплил свечу, и вздрогнул, когда свет выхватил из темноты лицо Снейпа. Веки у него припухли от недостатка сна, а страдальческая морщина меж бровей стала глубже. Снейп заслонился раскрытой ладонью от режущего глаза огня.

– Вы что, совсем не ложились? – Снейп выглядел старше и уязвимее обычного. Гарри сверился с часами – в это время в башне Гриффиндора отправлялись по спальням даже заядлые весельчаки.

Снейп вяло махнул рукой.

– Это не ваше дело, – казалось, он игнорировал желание натянуть одеяло до подбородка, закрыть глаза и не открывать до самой победы над Волдемортом. – С каких пор вас волнует мое здоровье?

– С тех самых, когда от этого стала зависеть ваша способность концентрироваться на происходящем, – правому боку отчего-то было жарче, чем левому, и Гарри пожалел, что заснул, не снимая мантии.

Снейп принял мученический вид.

– Советую изливать свою жалость на более подходящие обьекты – берите пример хоть с Грейнджер, чье имя среди облагодетельствованных эльфов стало нарицательным.

– Гермиона считала, что поступает правильно.

– И наворотила таких дел, что так называемым угнетателям и не снилось. Идея свободолюбия не котируется в среде домовиков, рабское сознание у них формировалась веками и усилиями одной – даже очень честолюбивой и высоконравственной ведьмы, нельзя заставить их перестать повиноваться хозяевам. Это сражение с ветряными мельницами – заведомо проигрышное.

– Есть ведь и эльфы вроде Добби, – спорить было интересно. Снейп не орал, брызгая слюной, не насмехался, а спокойно и аргументированно доказывал свою точку зрения. Жаль, что для этого он должен был валиться с ног от усталости.

– Уникальные уродцы. Изгои в своем закрытом обществе, где чтят традиции.

Гарри хотел вставить замечание о том, что, у Снейпа, очевидно, большой опыт в этом вопросе, но слова, готовые сорваться с губ, застряли где-то в горле. Это революционерство и лозунги – о том, что магический мир не должен принадлежать только чистокровным, представлялись удручающе бессмысленными, если задуматься о их реальном эффекте. Зажигательные монологи не выиграли ни одной стычки с Пожирателями, злая искренность и вера в правоту пропагандируемого грядущего равенства, независимо от происхождения, были пустым звуком. Никогда оборотень Римус Люпин не встанет на одну ступень с Рудольфусом Лестрейнджем, чей чародейский род ведет начало от Основателей.

Бок пекло так, словно пара чертей ткнуло туда вилами, и Гарри залез в карман мантии, старась вспомнить, что из богатейшего ассортимента магазина «УУУ» он положил туда. Близнецы щедро предложили ему протестировать новую продукцию – но он уверен был, что избавился от всех образцов. Зачарованная монета обжигала пальцы, и Гарри уронил ее на покрывало. Снейп повернулся на шум.

– Что случилось, Поттер?

– Кто-то выставил время нового собрания, – Гарри повернул галеон к свету, – это неудачная шутка, наверное.

Снейп коснулся галеона волшебной палочкой.

– Ответьте мне только на один вопрос, Поттер. У Грейнджер была такая же монета, когда ее похитили?..

***

– Тебе что-то нужно? – Люпин, крутящий ручку шипящего радио, не обернулся, но Гарри не сомневался, что он прекрасно знает, кто пришел. Волчий слух и чутье оборотня не ошибаются.

– Мы получили сообщение от Гермионы. То есть, наверное, от нее, – он рассказал о протеевых чарах и о полученной записке, обращаясь к тонкой, с резко выступающими позвонками, спине. Когда дошел до предположений о мотивах Лестрейнджа, Люпин оставил радио в покое.

– И как скоро вы должны ее встретить? – глаза его мерцали золотом.

– В шесть утра.

– Как раз во время эфира, – Люпин задумался. – Мне нужно уведомить Орден.

– Снейп не хочет, чтобы они вмешивались – думает, что они могут поступить… необдуманно, если Лестрейндж захочет сдаться.

– Убьют его, – спокойно кивнул Люпин. – И Северусу нужна моя помощь, потому что без поддержки идти на место встречи неразумно, – он прищелкнул пальцами. – В три я передам вахту Уильямсу, до этого нужно записать речь, которую «Дозор» будет транслировать. Умеешь пользоваться диктофеном?