– В другой раз, дружище, – не без сожаления говорю я. – У меня уже появились планы на вечер.

В трубке слышится отчаянный вздох.

– Ладно, другой раз будет уже завтра. Посмотрим в повторе. Я обижусь, если откажешься.

– До завтра, Брайан! – усмехаюсь я.

– Покеда!

Шикарный вариант! Будет отличная разрядка после разговора с Тифани. Мне все еще неприятна мысль о том,

что нам предстоит встречаться на работе чуть-ли не каждый день. Думаю, это пройдет со временем

На улице все же начался не слабый дождь, но почему-то сейчас я радуюсь такой погоде. Воздух невероятно чист и свеж, он пробирается в самые дальние уголки, вычищая все неприятности уходящего дня.

Я гоню свой серебристый “Кадиллак” через хмурый Сиэтл, чувствуя, как рабочее напряжение сменяется легкостью и спокойствием.

========== Глава 3 ==========

Погода продолжает буйствовать, большие капли громко ударяются о машину, но эти звуки заглушает потрясающая мелодия Картера Беруэлла. Город окутывает мгла. Я мчусь к загородному дому родителей сквозь наступающую тьму, погружаясь в предночную безмятежность. Все попутные деревья превращаются в беспокойное море, которое безжалостно терзает ветер. Фонари отбрасывают свой тусклый свет на дорогу, меня с головой укутывает невидимое покрывало умиротворения.

Я подъезжаю к большим воротам, ввожу на панели код и заезжаю на территорию дома Греев. Множество маленьких фонариков освещают подъездную дорожку, я паркуюсь в гараже и спешу к семье. Уверен, они будут рады моему приезду.

На небольшой террасе, украшенной цветами, перед главной дверью стоит отец.

— Я рад, что ты все же приехал, — сдержанно улыбается он.

— Я ведь сказал, что приеду, — отвечаю я.

Мы заходим в дом. Ощущение, что я не был здесь целую вечность. Воспоминания о беззаботном детстве вспыхивают в сознании. Кажется, я даже чувствую тот самый запах моего любимого какао, которое Гейл варила для меня каждый вечер. Вспоминаются веревочные качели, которые свисали с самой крепкой ветки могучего дуба на заднем дворе. Их смастерил для нас с Фиби отец, и мы всегда спорили, кто будет кататься первым. Так же в голове вырисовываются картинки моих игр на небольшой детской площадке за домом, как я спускал свои машинки с горки и строил для них большие стоянки в песочнице.

— Тедди! — слышится радостный голос матери, поспешно сбегающей к нам с отцом по лестнице.

Только ей можно так меня называть.

Я широко расставляю руки и ловлю ее в свои объятия. Мама крепко прижимает меня к себе. Она, безусловно, рада меня видеть, по-другому и быть не могло.

Слышится тихий всхлип, я обеспокоенно откидываюсь назад, не размыкая рук. В уголках ясных голубых глаз матери маячат слезы, у меня судорожно сжимается сердце. Мне редко приходилось видеть, как плачет мама. И каждый раз я будто чувствовал то же, что она. В такие моменты в голове была лишь одна мысль: лучше бы обидели меня, чем маму.

— Ну что случилось? — спрашиваю я, вытирая слезы с маминого лица.

— Ты так редко стал навещать нас, — снова всхлипывает она.

Мне невыносимо видеть родное лицо таким печальным. Я снова обнимаю маму, крепче сжимая объятия. Чувствую себя полным ничтожеством и эгоистом. Когда я последний раз приезжал к родителям? Хм, это было почти три месяца назад. И то, на сколько я помню, я привозил отцу документы по работе и, не задерживаясь слишком долго, уехал. Это неправильно! Я должен чаще навещать свою семью.

— Обещаю, я буду приезжать хотя бы раз в две недели, — говорю я, прижавшись щекой к мягким волосам матери. — Буду смотреть по обстоятельствам и свободному времени.

Мама поднимает на меня заплаканный взгляд, у меня снова скребутся кошки на душе. Она вытирает маленькие соленые капли тыльной стороной ладони и выдавливает улыбку, но она получается очень грустной.

— Не забывай про своих стариков, Тедди, — произносит мама, слегка усмехаясь.

— Ну хватит сантиментов, — вмешивает отец с веселой ухмылкой на лице.

Да, папа всегда был против открытого показа чувств и до сих пор не меняет своих позиций. Хотя иногда только через эмоции мы можем показать всю значимость определенного человека в нашей жизни.

— Глазам не верю. — К нам спускается Фиби. — Теодор Грей собственной персоной!

Ее тон, как всегда, язвительный и колкий. Суровый взгляд прожигает во мне дырку, но я сегодня не настроен на словесные перепалки с сестрой.

— Какой бы вредной ты не была, я все равно рад тебя видеть. — Я передаю маму в руки отца и коротко по-медвежьи обнимаю Фиби.

В правдивости своих слов сам сомневаюсь. Уверен, сестра тоже испытывает смешанные чувства. Кого мы будем обманывать? Ведь с трудом терпим друг друга с самого раннего возраста. Не сложились у нас с сестрой теплые семейные отношения, что же теперь поделаешь? Остается только сдерживать вежливость, пускай и наигранную чаще всего.

— Я уже думала, ты забыл, что кроме работы у тебя есть семья, — по-прежнему язвительным тоном произносит сестра. — Быть единственным ребенком в семье не так то и весело, ведь спорить с тобой было и остается моим любимым занятием.