Только отъехав на милю, они сошли с тропы и углубились в лес.

Хельген кидал быстрые взгляды на бледного Орфео, чьё лицо едва ли не светилось в темноте. Стихийника было искренне жаль. Известие о том, что его отец, ради которого было столько сделано, обычный людоед, выбило его из колеи. Пока не известно, о чём думает Орфео, но он явно хочет убедиться, что это соответствует действительности, и выстроить весь мир заново.

Они остановились под тремя огромными дубами, чьи ветви сплетались в вышине, образовав уютное местечко между своих стволов.

Разложив на более широком проходе костёр, они принялись готовиться к ночлегу. Есть не хотелось даже Кайсеку, который уже отошёл от осознания того, что побывало в его желудке.

Измотанный этим переживанием, он моментально отключился, едва оказался в тепле одеял. Орфео же уселся на свою импровизированную кровать и, казалось, полностью погрузился в себя, смотря на огонь.

Наёмник, который уже не переживал по поводу своего ужина, осторожно опустился рядом и вложил в ладонь стихийника флягу с крепким вином.

— Выпей, полегчает, — тихо произнёс он, поглаживая Хильду.

Орфео молча подчинился. Отпив пару глотков, он вернул флягу и вздохнул. Из его рюкзака появилась мордочка Джакопо, который тоскливо зашипел, чувствуя горечь хозяина. Он долго спал, набираясь сил, и теперь был совсем не рад пробуждению.

— Орфео, он по-прежнему остаётся твоим отцом. Ты сам говорил, что Альфео дал тебе имя и прочее.

— Он ел людей и кормил ими меня и своего минаара. Не думаю, что несведущим был лишь я.

— Ты был слишком мал. Может, ему не хотелось тебя травмировать, — Хельген осторожно приобнял Орфео за плечи, притягивая к себе. — Тем более, как ты себе это представляешь? Доброе утро сын, сегодня на завтрак у нас свежая женская печень. Ты так хотел это услышать? Откуда ты знаешь, что он не рассказал бы тебе? Он мог ждать, когда ты подрастешь и сможешь все осознавать. Может, такова вся его семья.

Стихийник прикрыл глаза и опустил голову на плечо Хельгена.

— Ну да, а трахаться со своим минааром в столовой прямо посреди тарелок — это не травматично.

— Что? Правда? — наёмник чуть повернул голову, утыкаясь носом в красные волосы. — Твой отец — просто нечто, я уже хочу с ним познакомиться.

Орфео фыркнул, немного приходя в себя, и приоткрыл глаза, смотря в огонь.

— Знаешь, я тоже хочу с ним познакомиться. Заново. Детские воспоминания не точны и слишком перепутаны.

— Это и отличает детей от взрослых. Я более чем уверен, что он будет безумно рад тебя видеть. — Хельген осторожно отвёл волосы Орфео в сторону. — Когда мы с родными, то все изменения в них, открытость разговора и многие другие вещи кажутся естественными. Хотя они после долгой разлуки продолжают видеть своих детей маленькими и лишь время помогает им осознать, что все вырастают и становятся самостоятельными.

Стихийник совершенно расслабился, прижимаясь к Хельгену. Казалось, он забыл обо всех их разногласиях и теперь просто наслаждается тем, что не один.

Костёр потихоньку догорал и недовольным этим Джакопо подтолкнул мордой несколько веток в костер. Хильда, заметившая его действия, лапами подкатила ещё и облизнула чешуйчатую мордочку.

Дракончик раздулся от восторга и потёрся о подбородок нэнатис, выражая свое полное удовлетворение.

Орфео тихо фыркнул от смеха, смотря на своего фамильяра. Джакопо выглядел так, будто встретил молодую драконицу и теперь пытался обхаживать Хильду. Та с достоинством отвечала на заигрывания и довольно щурила оранжевые глаза.

— Они такие забавные, — прошептал Хельген, теснее прижимая к себе стихийника и приподнимая его лицо.

Орфео не успел ничего сказать, как наёмник поддался вперёд, целуя его.

Сопротивление было подавлено быстро и умело. Стихийник уже и сам не понимал, где проходит грань между попытками оттолкнуть и притянуть ближе. Голова кружилась от магических всплесков и жара.

Прелая листва мягко спружинила под спиной, заставляя прерваться на мгновение, и уже Орфео зарылся пальцами в волосы наёмника, поддаваясь навстречу.

Магия закружилась над сплетёнными телами, сплетая собственные узоры, но на это никто не обратил внимание.

Орфео приоткрыл глаза и тут же зажмурился от нахлынувшего на него стыда.

Воспоминания вечера всплывали кусками в его голове. Прикосновения Хельгена, поцелуи, судорожные попытки избавиться от одежды, чтобы наконец почувствовать жар тела; стоны, срывающиеся с губ, и чистый восторг, когда разрядка была получена.

Это не было полноценным слиянием, о чём говорили и воспоминания, и лишь частично снятая одежда. Им хватило тесной близости, чтобы достигнуть экстаза. Затем их просто отключила магия.