Он глянул на меня, и я решилась.

— Идем тогда! Все равно не смогу заснуть, пока думаю… думаю о… как там проходят переговоры, — вывернулась я.

Действительно, что я теряла?

Игра проходила на свежем воздухе. Ночи были теплыми и ясными, вокруг расположились солдаты с фонарями, и теплый оранжевый свет падал на лица собравшихся офицеров и большое поле, расчерченное на клетки, с четырех сторон которого стояли шахматные фигуры. Выглядели они немного непривычно, но меня смутило не это.

— Ах, вот и наши чемпионы! — поприветствовал знакомый голос. — Что ж, я не удивлен.

Навстречу нам с трудом поднялся капитан Фа и пристукнул тростью. Пламя фонариков осветило его торжествующее лицо и кривую усмешку. Мне тотчас же захотелось повернуть назад, но зрители все подходили и подходили, плотным кольцом охватывая поле боя. Я слышала голоса, смешки и подбадривания, ощущала острый дух спиртного.

— Два адъютанта против двух капитанов, — продолжил Фа Дэ-Мин, указывая на своего партнера, молодого альтарца, который расставлял желтые фигуры. — Приятно будет снова сразиться на поле боя.

— Вижу, вы знакомы, — сухо сказал Ганс и встал за черные фигуры. — Мы разобьем вас в пух и прах.

— Посмотрим! — хвастливо заявил партнер капитана Фа. — Самогон принесли?

— Полные бутыли! — закричали из толпы.

— Ну, так разливайте игрокам!

Зазвенели стаканы. Я ощутила слабость в ногах и тихо произнесла:

— Как… игрокам?

— А что такое? — поднял брови капитан Фа. — Вам ведь известны правила «пьяной катаранги», не так ли? Тот, чью фигуру «съели», выпивает стопку. Выигрывает тот, кто дольше всех продержится на ногах.

— Да! — закричали со всех сторон. — Даешь «пьяную катарангу»!

Я в испуге взглянула на Ганса. Но, кажется, он и сам не ожидал такого поворота.

Отказаться и уйти! Да. Это возможно сделать прямо сейчас. Я уже приподнялась с места, чтобы так и поступить, как вмешался Умник.

«Не волнуйтесь, хозяйка, — подбодрил Умник. — Мы сейчас обыграем альтарцев всухую! Не посрамим честь фессалийцев!»

«Как всухую? — вылез со своим мнением Забияка. — Решил меня на трезвом пайке держать?»

«Тебе полезно».

«А вот и нет!»

«Да», — Умник был непреклонен.

«Нет!»

«Да-а…»

— Хватит! — я хлопнула ладонью по столу, и фигурки подпрыгнули, а Ганс поглядел на меня с недоумением. Я шмыгнула носом и поправила: — Я имею в виду, не наливайте много…

— Первый стакан победный! — возразил партнер Фа Дэ-Мина. — До краев и до дна!

— До краев и до дна! — поддержали галдящие наперебой альтарцы. Рядом шнырял вездесущий Ченг, и кто-то отвесил ему подзатыльник:

— Иди отсюда! Мал еще самогон хлестать!

— Я только посмотре-еть, — проныл мальчишка, и тут же затерялся в толпе, поблескивая восторженными глазами.

— Пожалуй, мы не… — начал Ганс, но Забияка решительно выдохнул через мой рот:

— Будем!

С губ сорвалось крохотное облачко пара. Я икнула и тряхнула головой, в горле запершило. Еще этого не хватало!

«Спокойно, хозяйка, — шепнул Забияка поудобнее устраиваясь у меня в горле. Это ощущалось, как если бы мне сделали легкую анестезию, язык онемел, слегка ощущался ментоловый привкус. — Спирт я беру на себя. Вы даже не почувствуете».

«Пьянь!» — фыркнул Умник.

«Я огнедыщащий дракон, — запальчиво возразил Забияка. — Мне нужно топливо!»

— Вот и хорошо, — сказал Фа Дэ-Мин, приводя собственные фигуры к боевой готовности. — А то можно подумать, не мужчины вовсе.

Я вздрогнула и нахмурилась. Глаза капитана блестели.

«Белые начинают, — подсказал мне Умник. — Первый ход Е-Два».

Я послушно передвинула стилизованную фигурку солдата. Фа Дэ-Мин без размышлений ответил, передвинув свою фигурку. Дальше свой ход сделал Ганс и его противник.

— Ску-учно! — протянул кто-то из толпы, и боднул макушкой фонарь, отчего тот закачался, поливая стол густо-желтым светом. — Ганс, давай наступление «Крылья Ветра»?

— Спасибо, умник, — процедил адъютант, недобро стрельнув взглядом на подсказчика. — Теперь мне нужно придумывать что угодно, но только не «Крылья Ветра».

Альтарцы загоготали. Фа Дэ-Мин тоже усмехнулся:

— Совсем играть не умеете. А ведь ходили слухи, что Его Сиятельство генерал один из лучших игроков. Неужели не научил ни своего адъютанта, ни своего брата?