— Кто это был?

— Идиоты, — выдохнул тёмный и поднялся. — Его уже можно занести в дом?

Взглянула на раненого, снова на мрачного, холодного тёмного. Радужки весело оранжевели, но взгляд пугал до мурашек.

— Д-да, — сипло откликнулась я. — Думаю, да…

Раненого окутала тьма и медленно поволокла к дверям.

— Иди с ним. — Тёмный смотрел за мою спину. — Я скоро вернусь.

Оглянулась: по улице шли два хмурых служителя в чёрных балахонах. Беззвучно опускавшиеся на мостовую посохи были увенчаны тёмными кристаллами размером с кулак. На шее старшего, на серебряной широкой цепи, чернел круглый медальон

— сам претёмный Ара!

— Давай, — поторопил тёмный. — Сейчас будет разговор не для ушей светлой.

— Ты… — во рту пересохло так сильно, что пришлось дважды сглотнуть, прежде чем смогла спросить: — С тобой всё будет в порядке?

— Не бойся, всё… мм, в пределах допустимого.

Дверь отворилась, пропуская моего подопечного, запутанного в чёрный кокон. Тёмный указал на вход.

Только когда за мной захлопнулась створка, поняла: впервые в жизни я видела крупное сражение между магами. Даже не представляла, что бой может быть жутким, смертоносным и стремительным до такой степени, что это трудно осознать. Тёмный… Инверди-он нечто.

И он умеет читать светлую письменность.

Кто его посвятил?.. Неужели сам Его Светлейшество?

Сердце ёкнуло от дурного-дурного предчувствия.

Теперь, обнаружив Инверди, я была почти уверена — под Эсси подразумевался Эсин, а если так, значит, цель нашего путешествия — навредить Эссину, лишить его доверия Его Светлейшества.

Я не могу этого допустить. Даже если Эсин такого не приказывал.

Глава 21

Занимаясь раненым, я не смогла толком обдумать план противодействия тёмному, а когда он явился полчаса спустя и велел собираться, я оказалась слишком вымотана, голову будто перьями набили.

Следом за тёмным вошли с носилками два служителя его храма. Беспамятного раненого уложили и вынесли.

— Полей мне воды. — Тёмный направился к трактирному залу.

Поплелась следом, глядя на гордо расправленные плечи, на слипшиеся волосы. Какой же он сильный… Надеюсь, я ошиблась, и «Эсси» из письма не Эсин. Только бы письмо было не об Эсине!

В зале было сумрачно, дверь в кухню оставалась открытой.

В самой кухне скопилась тьма.

Пощёлкав огнивом, тёмный запалил свечу. Устало огляделся. Я прошептала:

— Почему они хотели тебя убить?

— Не твоё дело. — Он взял со стола кувшин и зачерпнул из бочки воду, протянул кувшин мне. — Полей.

Приняла увесистый сосуд. Тёмный стянул заскорузлую рубашку. Потянулся. По рельефным мышцам пробежала дрожь. На левом плече багровел синяк, порезы на правом покраснели и вздулись.

«Об Эсине было в том письме или нет?» — от непонимания начинало мутить. Я вовсе не хотела, чтобы тёмный оказался врагом Эсина, а не просто залётным следователем, решившим слегка поворошить дела светлых.

Выставив на скамью таз, тёмный вытянул над ним руки:

— Лей.

Наклонила кувшин над багряными ладонями. Сумрак скрыл цвет стекавшей с них воды, но одуряющий металлический запах тьма не скрывала. Тихо плескалась вода. Тёмный обмыл руки, особенно тщательно — лицо, волосы. Мне пришлось несколько раз наполнить кувшин, а тёмный дважды опорожнил таз в окно.

Тягостное ощущение усиливалось.

— Это действительно не твоё дело, — глухо заговорил тёмный. — Внутренние дела тёмного ордена.

— Зачем мы на самом деле едем? — посмотрела ему в лицо, но он смотрел в сторону.

— Расследовать несколько дел.

— А эти, в плащах?

— Просто воспользовались случаем. Я уже давно, скажем так, занимаюсь исключительно кабинетной работой, засел в Дарготе, привык к безопасности. А тут… опомниться не успел, как вляпался, точно мальчишка. Недоброжелатели сразу решили показать зубы. — Добавил он страшно устало: — Дураки.

— Много у тебя недоброжелателей оказалось.

— Это только самые глупые. Своей деятельностью я чисто физически не могу удовлетворить всех, но почему-то слишком многие этого не понимают. Или считают, что я должен был встать на их сторону. — Он провёл влажными ладонями по лицу, волосам. — И грань — это было слишком внезапно.

Тёмный тряхнул головой. Я поставила опустевший кувшин на стол. Тёмный хмуро смотрел перед собой. Сочившийся в открытое окно голубоватый свет очерчивал его бледное лицо, заострившиеся скулы.

О чём он думал сейчас?

— Да, интересно получается, — тихо протянул он. — Об этом я не подумал.

— О чём?

— Да так, — отмахнулся тёмный. — Идём. Нам надо отдохнуть.

Он повёл меня сразу во внутренний двор, погружённый в голубоватые сумерки. Нас ждали навьюченный серый, Ветер и гнедой тонконогий конёк на две ладони его ниже. У меня даже не было сил пожаловаться на неказистого нового коня.