Он издевается? Или ему и впрямь всё равно?

— О моём прошлом, — еле слышно шепнула я.

— Я не рассказываю о своём и не считаю себя в праве домогаться откровенности о твоём.

— Тем более, ты его и так успел выяснить.

— И это тоже, — кивнул тёмный.

Закусила губу. Он оставался спокоен, знай читал, а я… я… Наотмашь ударила по свитку, но тёмный его отвёл, и я промахнулась.

— Что я должен спросить?

Теперь получается, это не он хочет узнать, а я настаиваю на откровенности? Как так? Уткнулась пылающим лицом в подушку: ну тёмный…

Он почти невесомо коснулся моего плеча.

— Лила? — Ладонь скользнула по лопатке. — О чём ты считаешь, я должен спросить?

— О Вахсе. — Сглотнула.

— Зачем? — Ладонь погладила по плечу. — Если ты сама не хочешь это обсу…

— Нет. — Резко села. Посмотреть на приподнявшегося на локте тёмного не смогла, отвернулась, обхватила колени руками. — Не хочу. Но разве ты не хочешь спросить, как я туда попала?

— В этом нет необходимости. Это уже прошлое, его пора оставить в покое.

— И тебе совсем не любопытно?

— Рождённых в рабстве магов продают в младенчестве, но у нас не тот случай. Я знаю, что выкуп был произведён с общих торгов.

Нарастал какой-то звук.

— Значит, продавали, как обычную девочку.

Щёлкающий звук нарастал.

— Значит, продавал не родственник и не кто-то из близких, а некто не общавшийся с ними, неосведомлённый о том, кто ты.

Щёлканье хлыста поглощало звуки, голос тёмного.

— При нападении на поселение, торговцев или корабль были бы убийства, как следствие — шок, спонтанный магический выброс и продажа на соответствующем аукционе.

В голове звенело и гудело.

— В тот год Харун и Берлин в очередной раз схлестнулись из-за Мейронской крепости, и летучие отряды работорговцев, действовавшие под прикрытием стихийников Дайма, заходили на пятьдесят, а то и сто километров вглубь обеих стран, пограничные патрули просто не успевали перехватить всех. Готов поспорить: столкновение с одним из ловчих отрядов вне города.

Стало мучительно тихо. Нащупав ножной браслет, стала тереть камушек:

— Тревогу объявили, а мы из дома сбежали, у нас волчонок был раненый в лесу, еду ему несли.

— И как волчонок?

— Не знаю. — Повела плечом. — Мы не дошли.

Думала, заплачу, но глаза оставались сухими, пальцы продолжали теребить браслет. Что ещё мог спросить тёмный?

— Я и брат, — удивительно спокойно пояснила я. — Нас продали разным торговцам, больше мы не встречались. Я не помню названия родного города (он в речи всегда был прото «город»), имён торговцев, найти их следы не получилось.

— У тебя были ещё братья или сёстры?

— Нет.

— С братом у вас оба родители общие?

Эсин задавал эти же вопросы.

— Нет, на его маме отец женился после смерти моей…

Тёмный молчал.

— В Вахсе я полгода провела. Примерно… У тебя действительно нет вопросов о том времени?

— Я не мучаю людей ради праздного любопытства.

— И тебе не любопытно? Совсем-совсем?

— Из-за орденских дел я прожил в Вахсе в общей сложности лет семь, знаю его со всех сторон, даже куда более мерзких, чем видела ты, поэтому у меня нет вопросов, мне не любопытно. Совершенно. — Тёмный вздохнул. — Лила, понимаю, для тебя это очень значимое событие, переломное, и для кого-то любопытное, но я не собираюсь выведывать подробности. И я не думаю об этом, это для тебя навязчивая мысль, твоё страшное переживание, и я могу об этом поговорить, только если ты хочешь, но мне куда интереснее, какое дополнительное задание дал тебе Эсси.

Похолодела, спешно выпустила камень ножного браслета и посмотрела на тёмного. Эсси… Эсси… Он назвал Эсина Эсси!

Тёмный внимательно смотрел на меня.

— С чего ты… — Голос звучал хрипло, откашлялась. — Почему ты решил, что Эсин дал мне какое-то дополнительное задание?

— А почему бы не дать?

— Я не самый сообразительный член ордена. — Щёки так похолодели, что не оставалось сомнений — я сильно побледнела. Что делать? Почему кровь не приливает к лицу? — Мне и это-то задание не под силу… — Поняла, что такой ответ представляет Эсина едва ли не глупцом, попыталась исправиться: — Наверное, не под силу, теперь мне так кажется, хотя раньше казалось…

Взгляд тёмного физически ощутимо давил, прямо отталкивал, но я продолжала сидеть на месте, пыталась сохранить невозмутимый вид.

— Лила, ты весьма состоятельная девушка… была, до того, как сгорел светлый квартал. И зиждилось твоё состояние не только на подарках любовников, но и на выплатах ордена за всякие там содействия в урегулировании вопросов с чиновниками и тёмным орденом.

Он ещё и с казначейскими бумагами ознакомился? Как?.. Соблазнил какую-нибудь работницу, как я когда-то самого казначея тёмных? Или Его Светлейшество помог?