– Ясно, - вздохнула Лелиана, - Звучит похоже на что-то из диалектов Тевинтерской империи, еще из тех времен, когда она грозилась поработить весь мир, а её магистры грезили троном Золотого града. Я подумаю по этому поводу после того, как подробнее ознакомлюсь с докладом. Большое спасибо вам, Минэйв, Кардо.

– Вам спасибо, леди Лелиана, - поклонилась волшебница, после чего оставила женщину наедине с агентом.

Дружелюбное, приветливое выражение покинуло лицо леди Соловей с той же стремительностью, с какой сбрасываются привычным движением с рук надетые перчатки. Бывшая агент сестры Джустинии вновь примерила на лице неподвижную, сосредоточенную маску внимания.

– Отличная работа, Кардо, - произнесла Лелиана спокойно, - Мы извлечем из этого много полезного.

– Рад служить, леди Лелиана, - поклонился ей мужчина.

– Прикажи, - сказала она, - Приготовить уютную камеру и антимагические наручники. Солас утверждает, что отступница очень скоро начнет приходить в сознание. Нужно приготовиться.

– Да, леди Лелиана, - кивнул мужчина.

***

Опытные следователи говорят, что преступник всегда возвращается на место преступления. Не знаю, насколько можно считать преступлением то, что я совершил на месте стоянки храмовников - в конце концов, я только защищался, да и у самих храмовников рыльце было в пушку. Достал меч - будь готов принимать на него молнию: одну, две, три - я до сих пор не разобрался в своих странных взаимоотношениях с Тенью, откуда маги Тедаса черпали свои силы, и призывал в реальность совершенно нереальные вещи каким-то инстинктивным умением. Схватка с отрицающими магию воинами отдаленно напоминала поединок воли, причем сила определенно была за мной - но лишь тогда, когда я прилагал осознанные усилия, чтобы преодолеть явственно ощущаемое сопротивление.

Лишь во время боя с храмовниками я немного приблизился к пониманию этой магии. Это было похоже на то, как будто я усилиями воли заставляю истончиться некую завесу, по одну сторону которой находится реальный мир, а по другую - нечто постоянно текущее, меняющее свою форму и образ в ответ на едва сознаваемые мысли, эмоции, и желания. Зависнув посредине этих двух миров, я мог заставлять их перетекать один в другой, создавая стабильную и четкую форму в одном, и перенося её в другой, чтобы обрушить на неприятеля. Это было столь непохоже на всё, что творил предыдущий обитатель этого тела, что казалось совершенно новой формой магии. Похоже, именно так должны были творить волшебство призванные в Тедас демоны, и это меня восхищало и пугало одновременно.

Действия храмовников укрепляли Завесу, в ответ на что я заставлял её истончиться еще сильнее. Я опасался, что такие действия могут иметь после себя трудно устранимые последствия, привести к проникновению законов Тени в реальность на определенной территории, привлечь к себе внимание опасных её обитателей, или вовсе выбросить меня в Тень вместе с куском реальности. Прямо во плоти, как я сейчас стою.

Я сознавал за собой странное свойство принадлежности в равной мере обоим мирам - что по ту сторону Завесы, что по другую. Я был - словно некий сплав из плоти смертного мага, выброшенного в Тень, и прирожденного духа самой Тени. Даже если меня выбросит в Тень, я смогу продержаться там в целости довольно долго. Основной вопрос состоял в другом: как я буду оттуда выбираться? В Тени можно быть уверенным только в одном - что ты заблудился, едва ступил в неё ногой.

Чтобы пробиться в реальный мир, требовался якорь в виде пребывавшего в нем тела, что мне не грозило - либо такой же якорь в виде магического предмета. Я видел один такой - некую сферу, физически находящуюся в реальном мире, но сияние которой пробивалось сквозь все духовные миры. Один раз она уже вывела меня в реальный мир, но во второй раз она может оказаться слишком далеко, чтобы как-то помочь. Следует быть осторожным, и поменьше заигрывать с силами, которые пока не понимаешь.

Ткань реальности в том месте, где произошла моя схватка с храмовниками, изрядно истончилась. Осмотревшись вокруг, я не увидел тел своих жертв, хотя и встретил их следы по всему лагерю. Даже не будучи следопытом, я мог примерно догадаться, что происходило после моего ухода, и это мне решительно не нравилось.

На первый взгляд создавалось такое впечатление, будто сброшенные мною в яму тела храмовников... в какой-то момент решили самостоятельно подняться, и уйти на своих двоих. В прежней жизни я бы презрительно отмахнулся от такой гипотезы, но здесь действительно могло произойти всё, что угодно.

Я стряхнул пробежавшие по спине мурашки. Никогда не понимал моду на некромантов, охватившую в какой-то момент почти всех в прежней жизни. Насмотревшись изрядное количество ужасов, и покрошив неисчислимое множество зомби в компьютерных игрушках, я не горел желанием занять тем же самым прямо сейчас, вживую.

– Брр, мерзость, - прошипел я, пытаясь избавиться от охватившего меня всего напряжения.

Как бы то ни было, распорядок дня не подчинялся моей воле - скоро должна была вступить в свои права ночь. О том, что она будет темной, как на обратной стороне луны - догадаться по затянувшим небосвод тучам было несложно. Всё это оставляло меня перед нехитрой дилеммой: трястись от страха в храмовничьей ночлежке всю ночь, или отправиться на поиски беглых мертвецов самому. Решать следовало быстро: следы ходячих трупов в сумерках разглядеть будет очень сложно, а ночью и вовсе невозможно.

Выругавшись еще раз, я принял очевидное для себя решение, и двинулся на охоту, дав зарок в следующий раз своих противников просто испепелять.

Через несколько минут поисков я был вынужден признаться себе, что следопыт из меня оказался действительно аховый: я не только упустил след, но и не смог впоследствии найти то место, где он потерялся. Догадаться о том, что я банально заблудился, было несложно.

Между тем, ночь брала своё, и о дальнейших поисках в скором времени можно было забыть. Следовало попытаться найти, хотя бы, ориентиры, по которым можно было бы вернуться обратно. Схватка с ходячими мертвецами, или бессонная ночь в убежище - оба варианта были куда как лучше той же самой бессонной ночи - только уже в глубокой лесной чащобе, стоя на ногах.